Разница между крестьянами и казаками. За что русские крестьяне ненавидели казаков  Развитие системы управления казачества и крестьянства

Представления о том, кто такие казаки, существенно разнились в разные времена. Казаками называли старообрядцев и беглых крепостных, которые скрывались на окраинах государства. Затем казака наделили особым романтизмом, и стали воспринимать исключительно как «бунтаря». Существовало и такое мнение, что казаки – это все служивые, составляющие конные войска Царской России, а зарубежные историки и вовсе всех уклонистов от феодальных податей и повинностей считали казаками. Так кто же казаки на самом деле, и в чем их основное отличие от крестьян?

Слово «казаки » пришло к нам из древнеиранских языков и переводится как «вольный человек». Самые ранние упоминания о казаках в русских летописях датируются первым веком нашей эры. Местом их обитания называются Кубанские земли и Приазовье.

Таким образом, ни старообрядцы, ни беглые крепостные никакого отношения к зарождению казачества не имеют. Однако казачьи общины действительно пополнялись жителями приграничных земель, беглецами из плена, а также энергичными, активными «бунтарями».

Крестьяне , как класс, появились еще в эпоху неолита, и представляли собой изначально свободных землепашцев. Начиная со средних веков, и заканчивая восемнадцатым веком, они находились в зависимости у землевладельца, и были прикреплены к определенным земельным наделам.

Наименование «крестьяне» появилось в древние времена, когда верующие люди уходили подальше от крупных поселений и организовывали там небольшие деревни. Они занимались земледелием и называли себя «христианами».

Места проживания

Крестьянские поселения находились за городом. Определяющим фактором было наличие плодородных земель.

Казаки селились вдоль рек, таких как Дон, Днепр, Дунай и т.д. Их городки находились в труднодоступных местах, защищенных оврагами и болотами, среди кустарника, на островах. Нередко казаки и вовсе осваивали непроходимые, дикие территории.

Поселения

Казачьи станицы значительно отличались от крестьянских поселений. Они были гораздо больше, имели круговую застройку, вокруг выкапывался глубокий ров, служивший оборонительным сооружением.

Тамань. Казачья станица

Крестьяне не нуждались в оборонительных действиях. Их поселения были чаще всего беспорядочными и вытягивались на большое расстояние.

Жилище

Крестьянский двор представлял собой комплекс непосредственно самого дома и прилегающих к нему бытовых построек и плодородных земель. Дом, как правило, изготавливался из древесины. Посредине дома располагалась печь, а вот трубы никакой не было. Дым выходил в маленькое окошечко. К дому часто приделывались пристройки, называемые комнаты. Практически вся мебель была стационарной, и являлось конструкционной частью избы.

Казачья усадьба огораживалась высоким плотным забором, а сам дом находился поодаль. Сторона, повернутая к улице, делалась без окон с целью обеспечения безопасности жителям дома. Строительными материалами служили глина, камень, камыш, реже дерево. Усадьба включала в себя передний чистый двор и несколько хозяйственных задних дворов. Обязательно имелась летняя кухня.

Печь в казачьих домах располагалась в углу, а стены были украшены многочисленными портретами, картинами, сбруей.

Основной вид деятельности

Во все времена крестьяне являлись аграриями. Работа на земле, разведение скота – основные виды деятельности крестьянина. Именно занятие земледелием может быть основополагающим признаком этого сословия.

Казаки всегда были воинами. С ранних лет мальчишек учили военному делу, вырабатывая в них склонность к дисциплине и самоорганизации, оттачивая воинское мастерство.

Отношение к свободе

Более свободолюбивых людей, чем казаки, трудно себе представить. Даже в те времена, когда казаки состояли на воинской службе у Государя, они не утрачивали своих вольностей и свобод. Казаки устанавливали свои законы, часто перечащие воеводским и государственным указам, имели самоуправление.

Крестьяне большой период времени находились «во власти» феодалов, были ограничены в передвижениях, платили разнообразные подати. Время от времени некоторые убегали от такой жизни, и чаще всего за Дон, к казакам. Казаки никогда не выдавали беглецов, и им это прощалось, однако и принимали в казаки далеко не каждого. Мало было просто убежать от феодальной зависимости, чтобы стать казаком. Необходимо зарекомендовать себя, отличиться в бою, понимать идеи казачества и соблюдать неписаные казачьи законы.

Распределение семейных ролей

Крестьянские семьи чаще всего были многочисленные. Большинство членов семьи исполняли роль батраков. Существовала устойчивая взаимосвязь между количеством работников, то есть детей в семье и ее достатком.

Крестьянские семьи характеризовались патриархальными отношениями с высокими показателями авторитаризма главы семейства. Женщина в этой семье находилось в безоговорочном подчинении у мужчин. В случае потери главы семейства, крестьянская вотчина обычно теряла в достатке и приходила в негодное состояние, а хозяйствовать начинал старший сын.

В казачьей семье также во главе стоял отец, но в его отсутствие равной властью обладала и женщина. Их слово и авторитет пользовались безусловным уважением. Родителей всегда называли на «Вы», а в присутствии пожилого человека не смели заговорить без его позволения.

Казачки имели больше свободы, чем замужние крестьянки. Молодёжь также обладала несколько большими правами и вольностями по сравнению с крестьянскими детьми.

Казачьи семьи, как правило, были большие. Каждый новый член семьи рассматривался как продолжатель рода.

Выводы сайт

1. Казаки во все временами были вольным свободолюбивым народом. Крестьяне до 18 века находились в подчинении.
2. Основной вид деятельности крестьян – земледелие. Казаки с ранних лет осваивали и оттачивали воинское мастерство.
3. Крестьянские дома значительно меньше казачьих, в основном деревянные, с черными от копоти стенами. Дома казаков, в своем большинстве, глиняные, каменные, реже кирпичные и деревянные, отличаются многочисленными декоративными элементами интерьера.
4. В казачьей семье женщины и молодежь имели больше прав, чем в крестьянской.
5. Дети в казачьих семьях являлись продолжателями рода, а в крестьянских – батраками.

Введение

Глава I. Изменение правового положения казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской России во второй половине XIX века 55

1. Правовой статус казачества и крестьянства Дона, Кубани и Терека к началу проведения буржуазных реформ 55

2. Влияние российского законодательства на юридическое положение казачества и крестьянства во время реформ и в пореформенный период 87

Глава II. Регламентация земледельческого и военного уклада жизни донского, кубанского и терского казачества и крестьянства во второй половине XIX - начале XX вв 118

1. Правовое регулирование земельных отношений 118

2. Особенности прохождения воинской службы, охрана общественного порядка и защита внешних рубежей страны казаками Дона, Кубани и Терека и их закрепление в нормативных актах 148

Глава III. Организационно-правовые основы управления и судопроизводства казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской России во второй половине XIX - начале XX вв 176

1. Развитие системы управления казачества и крестьянства 176

2. Судопроизводство и местные суды донского, кубанского и терского казачества и крестьянства 235

Глава IV. Казачье-крестьянские правовые отношения на Юго-Востоке Европейской России в марте-октябре 1917 года 269

1. Формирование органов местного управления и самоуправления в казачьих областях Юго-Востока Европейской России весной 1917 года 269

2. Аграрные правоотношения на Дону, Кубани и Тереке после свержения самодержавия 319

3. Расхождение правовых интересов казаков и крестьян летом и осенью 1917 года 355

Глава V. Правовое положение казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской России в послеоктябрьский период (конец 1917 - начало 1918 гг.) 410

1. Поиск компромисса казачьими властными структурами между казаками и крестьянами Юго-Востока Европейской России 410

2. Право на землю в программах политических организаций в период подготовки и проведения выборов в Учредительное собрание 430

3. Объединенные правительства на Дону, Кубани и Тереке и кризис казачьей государственности 445

4. Аграрные правоотношения весной 1918 года 488

Глава VI. Юридическое положение казачества и крестьянства Юго- Востока Европейской России в период гражданской войны (1918 -1920 гг.) 509

Заключение 580

Список источников и литературы. 595

Введение к работе

Актуальность диссертационного исследования на тему "Правовое положение казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской России в 1861 -1920 гг." обусловлена недостаточной изученностью рассматриваемой проблемы, необходимостью в современных условиях учесть и использовать исторический опыт в строительстве правового государства, демократизации всех сфер жизни общества, укрепления правопорядка и законности в стране.

На данном этапе внутриполитического развития нашего государства перед обществом возник целый ряд сложнейших проблем самого разного характера. Успешное разрешение большинства из них невозможно без использования огромного исторического опыта предшествующих поколений. Определенную актуальность в этой связи приобретают объективные и всеобъемлющие научные знания наиболее значимых, поворотных и одновременно крайне сложных и неоднозначных периодов в истории страны.

В настоящее время особую злободневность получает вопрос об исторических судьбах крестьянства и казачества в России начиная с реформы 1861 года, которая определила ведущие тенденции развития этих сословий на завершающем этапе их существования. Отмена крепостного права в России стала великой освободительной реформой. Несмотря на все ее недостатки, она открыла основной массе населения страны путь к рынку, к товарно-денежным отношениям, создала более благоприятные условия для формирования класса предпринимателей-производителей. Вместе с этим реформа положила начало капиталистической дифференциации деревни, раскрестьяниванию, расказачиванию 1 .

См.: Осколков Е.Н. Судьбы крестьянства и казачества в России: раскрестьянивание, расказачивание // Проблемы истории казачества: Сб. научных трудов. Волгоград, 1995. С. 154.

Проникновение же капиталистических отношений в казачьи районы, особенно в выражение земледельческие, такие как Дон, Кубань, Терек, значительно обостряло борьбу за обладание землей. Из-за сокращения земельных паев и обеднения казаков у многих из них возникали трудности в исполнении их воинского долга, так как средств на экипировку не хватало. Однако власти всячески стремились не допустить обнищания казачества и принимали соответствующие меры. В целом процесс расказачивания хотя и продолжался, но масштабы его были значительно меньшими, чем в крестьянских районах 1 .

Поистине эпохальные процессы революций 1917 года, определившие дальнейшее развитие российского государства на более чем семидесятилетний период, во многом перекликаются с политическими катаклизмами и реалиями сегодняшнего дня. Вновь большое значение приобрели политические, социально-экономические, правовые, национальные и другие региональные факторы. "Но их всесторонняя и правильная характеристика, - как справедливо отмечает В.П. Трут, - представляется маловероятной без соответствующего научного анализа этнических, социальных, политических, экономических, географических, конфессиональных и, конечно же, исторических особенностей того или иного обширного региона, без их непредвзятого рассмотрения в динамике об-щеисторического процесса" . Повышенный интерес у современных исследователей в этой связи вызывает вновь ставший окраинным и сотрясаемый многочисленными конфликтами и противоречиями Юго-Восточный регион Европейской части страны.

Пристальное внимание ученых к истории казачьего и неказачьего населения Юго-Востока Европейской России обусловлено и феноменом возрождения казачества на исходе XX столетия. Воскрешая субкультуру Дона, Кубани, Терека, очень важно избежать обострения межличностных отношений: ничто не должно угрожать благополучию некоренных жителей, тем более, что

1 См.: там же. С. 156.

2 Трут В.П. Казачий излом (Казачество Юго-Востока России в начале XX века
и в период революций 1917 года). Ростов-на-Дону, 1997. С. 3.

6 подавляющее большинство из них проявляют уважение и терпимость по отношению к возрождающемуся казачеству.

Необходимо учитывать, что отношение к проблеме возрождения казачества в российском обществе крайне неоднозначно. Так, на Юге России распространено мнение, что казачество является мощной силой, способствующей стабилизации социально-политических отношений в регионе и готовой активно включиться в систему государственной и муниципальной службы. С возрождением казачества связываются надежды на решение ряда социальных проблем окраин российских территорий. Безусловно, защита государственных интересов казаками поддерживается, но есть определенные опасения, что особенности положения казачества, система льгот, прав и обязанностей, приобретаемых им в ходе несения государственной службы, могут стать причиной трений с неказачьим населением. Поэтому актуальным является не только изучение истории казачьего и неказачьего населения, но и объективное исследование эволюции структур, институтов, правовой базы и механизма их функционирования.

Совершенствование нормативной базы становления казачества требует изучения исторического опыта казачьего сословия, определения элементов, способных интегрироваться в современную структуру общества, выявления и закрепления конкретных форм сотрудничества казачьих обществ с органами власти и органами внутренних дел в обеспечении правопорядка и общественной безопасности. Далеко не все из этого опыта может быть использовано сегодня, но для выявления элементов исторического наследия, которые стоит возрождать, необходимо с помощью научного анализа реконструировать модель социально-политической системы казачества Юго-Востока России максимально точно, во всей полноте структурных элементов и связей между ними. Подробное и всестороннее изучение государственно-правовой истории Донского, Кубанского и Терского казачьих войск поможет избежать возможных ошибок в определении направления развития современного казачьего движения и применении накопленного опыта в несении государственной службы. Не

следует игнорировать и тот факт, что немало жителей Дона, Кубани и Терека как из числа активных сторонников, так и из числа ярых противников современного казачьего движения либо обладают крайне поверхностными и совершенно недостаточными знаниями наиболее важных периодов истории казачества, либо сознательно искажают исторические сведения в угоду различным субъективным взглядам и устремлениям, а это отнюдь не способствует стабилизации внутреннего положения на территориях бывших казачьих областей.

Как известно, в конце XX столетия казачье движение оформилось, расколовшись на альтернативные организации, лидеры которых добились реабилитации казачества. В результате постепенно обозначалась и такая проблема, как восстановление правового статуса казачества и поиск им своего места в системе новой российской государственности. Нет никаких сомнений, что решить данную проблему можно только обратившись к событиям прошлого, рассмотрев и проанализировав его юридическое положение на различных этапах развития нашей страны.

Итак, нынешние реформаторы сталкиваются с проблемами, стоявшими еще перед государственными деятелями второй половины XIX - начала XX вв., в частности спецификой национальных представлений о праве, особенностями становления правовой системы России, правовым нигилизмом и др. В связи с этим всестороннее изучение сферы казачьих и крестьянских правовых представлений, обычаев, традиций также очень актуально и имеет научно-практическую и теоретическую значимость. Тернистость более чем векового пути построения российского правового государства доказывает ошибочность практики игнорирования исторически сложившихся народных правовых воззрений и актуализирует изучение особенностей российской ментальности 1 .

Очень верно отметила в своем исследовании Т. В. Шатковская:

См.: Шатковская Т.В. Правовая ментальность российских крестьян второй половины XIX века: опыт юридической антропометрии. Ростов-на-Дону, 2000. С. 6.

"Изменение общественного статуса крестьянства после 1861 года привело к трансформации социально-экономической и психологической обстановки народной жизни. Именно в такие переломные периоды происходит модификация народной культуры, деформация традиционного крестьянского сознания и изменение ментальных структур большой длительности" .

После отмены крепостного права явно наметилась угроза подрыва общинных устоев, община старалась принять меры для своего сохранения и упрочения. Этот момент отразился в многочисленных положениях и законах, регламентировавших разные типы отношений как экономического, так и административного плана на территории казачьих войск. Казачьи общины заметно отличались от традиционных крестьянских. Уровень самоуправления здесь был заметно выше, к тому же изначально казачья община не была земледельческой - военный характер занятий и доходов ее поселенцев являлся преобладающим.

Новая эпоха, ознаменовавшаяся столыпинскими аграрными преобразованиями, несла с собой изменения не только в хозяйстве и социальных отношениях, но и в мировоззрении казачества. За годы реформы начал постепенно меняться менталитет казачества, общинная психология стала понемногу уступать свои позиции.

Изменение роли общины повлекло и трансформацию правосознания казачества. Правовое сознание казаков основывалось почти исключительно на обычном праве, тесно связанном с общиной. В начале же XX века с появлением в среде казачества различных малых социальных групп - кооперативов, товариществ, обществ - все большую роль в сознании казака стали играть общеимперские законы, причем не только уголовные и военные, как раньше, но и регламентирующие хозяйственную, производственную и торговую деятельность. Типовые Уставы различных обществ и товариществ способствовали

1 Там же. С. 33.

внедрению в сознание казака государственных юридических норм и правоотношений.

Переживая так называемую "демократическую революцию" или "революцию наоборот", мы не можем не заметить некоторых аналогов с тем, что уже было в мятежном 1917 году: распад государственности, деморализация армии, рост преступности, падение жизненного уровня. И сейчас, как и тогда, когда после Февральской революции стал набирать полную силу процесс возрождения казачества, многих казаков охватили схожие настроения экстремит-ско-шовинистической направленности. В настоящее время дали о себе знать старые проблемы, прежние споры. Должны ли казаки думать прежде всего о собственных интересах или заботиться об интересах всей страны? От правильных ответов на подобные вопросы ныне, как и в начале XX века, зависит судьба казачества. Ведь растерянность и разделенность стали причиной гибели прежних казаков, обрекли их на нерешительность и ошибки. Уроки трагической истории предков помогут предотвратить обострение конфликтов и избежать потрясений во имя якобы высокой цели процветания матушки России.

Существенное значение поставленных в настоящем диссертационном исследовании проблем связано и с обозначавшимся и нередко эксплуатируемым различными политическими силами "русским вопросом", сопряженностью его с "казачьим вопросом" в субъектах Российской Федерации. В конце XX века стало наблюдаться последовательное, зачастую гипертрофированное, проведение разграничения между русскими и казаками рядом политиков и экспертов. Особенно это проявилось при обсуждении проекта Концепции государственной национальной политики на Северном Кавказе. Нередко горские народы противопоставляются казакам или же о существовании последних на данной территории вообще умалчивается. Безусловно, такие подходы могут повлечь за собой окончательное "вымывание" русскоязычного населения из республик Северного Кавказа.

Не стоит преувеличивать значимость "казачьего фактора" в субъектах Российской Федерации. «Но, тем не менее, - как справедливо отмечает Т.В. Та-болина, - проявляющаяся активность казаков в борьбе за власть и землю, а также в противодействии нерегулируемому потоку мигрантов в места компактного проживания казаков (на Кубань, Дон, в Ставрополье) делает их потенциально конфликтогенным фактором. Казаки все чаще на уровне массового сознания отождествляются с русскими, славянским и в целом русскоязычным населением, тем самым становясь катализатором негативных установок на всех "пришлых" со стороны титульных народов» .

Итак, вполне очевидно, что сейчас, когда идет интенсивный, но небезболезненный процесс возрождения казачества, обращение к его самобытному прошлому имеет не только академический, но и практический интерес. Он заключается прежде всего в том, чтобы извлечь все рациональное и положительное в многовековом опыте казачества и с учетом современных реалий использовать его на благо самого казачества, на благо всей страны.

Научное познание истории формирования, становления и развития местных органов управления и самоуправления, изменения их структуры и функций по-прежнему остается актуальной задачей. В настоящее время в стране идет поиск оптимальных моделей, форм и методов эффективного государственного управления, которые бы позволяли положительно и наиболее полно воздействовать на социально-экономическое и культурное состояние народа. Немаловажны выявление основных тенденций в становлении и развитии государственной системы прошлого и настоящего, учет их рациональных элементов.

Освобождение громадной массы крестьян от крепостной зависимости, упразднение вотчинной власти дворян, разрушение институтов феодального права - все это настоятельно потребовало перемен в системе местного само-

Таболина Т.В. Проблемы современного казачества: 1980-1990-е годы: Дис. ... докт. ист. наук. М., 1999. С. 8.

II управления.

В современных условиях, когда остро встала необходимость изучения истории местного самоуправления с учетом своеобразия отдельных регионов страны, определенную актуальность приобрели такие проблемы, как отношение казачества и других слоев населения к земству, роль и значение земства в жизни казаков, его преимущества. Научный интерес вызывают вопросы, касающиеся соотношения различных слоев населения, представленных в земстве, их деятельности, особенно крестьянства, впервые получившего доступ к общественному самоуправлению. В практике же сегодняшнего дня важно учесть и положительный и отрицательный опыт борьбы вокруг земства в казачьих областях, деятельности местных учреждений самоуправления.

Введение общероссийского управления в казачьих окраинах во второй половине XIX века было невозможно без длительного переходного периода. Самоуправление казаков входило в противоречие с политикой создания и руководства новыми административно-территориальными единицами, на которых проживало не только войсковое население. Сделав в стратегическом отношении ставку на казачество, правительство пыталось таким образом реформировать его устройство и внутреннюю жизнь, чтобы приблизить ее к российской действительности. Не отказываясь полностью от гражданских начал, верховная власть исходила из принципов усиления военно-административного управления. С другой стороны, самодержавие вынуждено было считаться с особенностями казачьего уклада, сохранять и использовать основы казачьего самоуправления, приспосабливая их к условиям империи второй половины XIX - начала XX вв. Принципы организации управления на протяжении рассматриваемого периода не оставались неизменными и складывались под воздействием правительственной политики в отношении казачества, которая и сама, в свою очередь, являлась непоследовательной и противоречивой. На первом этапе, охватывающем 60-е годы XIX века, наблюдаются постепенный отказ от военных форм управления и переход к элементам гражданского устройства. На

втором, в период с 1869 - 1870 по 1888 гг., происходит укрепление гражданских начал в общественном устройстве казаков. Третий этап, с 1888 по 1905 гг., характеризуется усилением административных и военных методов руководства. Начавшийся после 1905 года процесс поиска путей переустройства хозяйственной и общественной жизни казаков не был завершен до 1917 года. Проблема совмещения традиций казачьего управления и самоуправления с государственными установлениями привлекает внимание современных исследователей. И это вполне объяснимо, ведь казачество являлось опорой правительства не только в политическом и военном, но и в социально-экономическом аспектах, поэтому организация его быта, хозяйственной жизни, воинской службы. и управления занимала столь важное место.

В результате Февральской революции, которая стала, по словам исследователя Е.М. Трусовой, "единым процессом событий с февраля по октябрь 1917 г." 1 , появились новые формы центральной и местной власти. Поэтому изучение истории строительства новой государственности в России после Февральской буржуазно-демократической революции - также одна из актуальных задач юридической науки. Исследование регионального аспекта властных структур и самоуправления приобретает все более значимый характер. В этой связи интересен опыт реформы казачьего управления и создания специфических органов власти разных уровней на Дону, Кубани и Тереке после Февраля 1917 года.

Судебная система всякого общества всегда выступала одним из факторов, определяющих степень развития этого общества. Вместе с тем система суда и судопроизводства является, в определенной мере, отражением исторических процессов, происходящих в обществе на протяжении его эволюции. Для современных исследователей интересным представляется и опыт становления и развития судебной системы на Юго-Востоке России. Какими были традици-

1 Трусова Е.М. Возникновение и эволюция органов управления и самоуправления на Юге России в феврале - октябре 1917 г. (Дон, Кубань, Ставрополье): Ав-тореф. дис.... докт. ист. наук. М., 2000.

онные нормы судебного регулирования, как и в каких пропорциях они сосуществовали с общероссийскими юридическими нормами, как осуществлялось взаимодействие центральных органов с войсковыми институтами судебного регулирования на разных этапах его существования, - вот круг вопросов, ответы на которые помогут осмыслить место и роль институтов местного самоуправления донского, кубанского, терского казачества как органичного элемента общей структуры государственного и, в частности, судебного управления Российского государства. В данном диссертационном исследовании автором уделено внимание таким проблемам, как реформирование судебной системы на Юго-Востоке России и дальнейшее ее развитие во второй половине XIX - начале XX вв.; судопроизводство и местные суды донского, кубанского и терского казачества и крестьянства в обозначенный период.

Одним из главных факторов, обусловливающих актуальность указанной проблематики, является весьма сложный вопрос о социальном и правовом положении казачества и крестьянства в сегодняшнем российском обществе.

Пореформенное время, период революций 1917 года и гражданской войны 1918 - 1920 гг. представляют самостоятельный научный интерес. Именно события этого довольно сложного времени носят наиболее противоречивый характер. Современная наука имеет возможность, объективно переосмыслив прошлое, выйти "на качественно новый уровень", тем более, что многие вопросы изучены недостаточно, а некоторые рассматривались исключительно в русле господствовавших длительный период политико-идеологических установок, отступления от которых строго наказывались.

Целый ряд важнейших вопросов данной темы продолжает и в настоящее время оставаться вне поля зрения исследователей. Это объясняется целым рядом причин: неудовлетворительностью общей разработки проблемы; трудностями научного осмысления всех специфических особенностей предмета изучения; затруднениями, возникающими при рассмотрении всех аспектов проблемы в контексте общероссийских политических процессов; сложностями,

неизбежно появляющимися при попытках комплексного изучения вопросов казачества и крестьянства Дона, Кубани и Терека в пореформенное время, период революций и гражданской войны в масштабе всего Юго-Восточного региона с учетом общих тенденций и своеобразных особенностей внутриполитического развития каждого казачьего войска. Поэтому то обстоятельство, что правовое положение казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской России в 1861 - 1920 гг. всегда находилось в поле зрения историков и юристов, но предметом самостоятельного и глубокого исследования в рамках единой обобщающей работы еще не выступало, отнюдь не случайно. В данной диссертации эта тема является центральной. Ее актуальность совершенно очевидна.

Степень и уровень научной разработанности темы.

Многие отдельные стороны обозначенной проблематики (например, численность, этнический состав, социально-классовая дифференциация, правовой, экономический и политический статус казачьего и неказачьего населения Дона, Кубани и Терека и др.) рассматривались довольно пристально в ряде научных трудов отечественных, "эмигрантских" и зарубежных исследователей. Имеется весьма большое количество работ, в той или иной степени связанных с поднимаемыми в данной диссертации проблемами. Значительную часть из них составляют дореволюционные российские издания. Определенное число трудов увидело свет в годы советской власти. Немало ценных работ появилось в постсоветский период. Ряд работ было опубликовано в различное время за границей, авторами многих из них являются русские эмигранты. Вместе с тем для большинства исследователей характерно игнорирование правовой стороны затрагиваемых вопросов, в лучшем случае дано их фрагментарное рассмотрение. Литература о казачестве XIX - начала XX вв., в том числе донском, кубанском и терском, в дореволюционной историографии представлена многообразно. Прежде всего книгами с официальными материалами: положениями о казачьих войсках, отчетами, разъяснениями об организации казачьей службы.

Они оказывали существенное влияние на формирование определенного представления о казаках 1 .

Среди работ, освещающих историю создания и развития казачьих войск, несомненный интерес представляет исторический очерк "Столетие Военного министерства 1802-1902 г.", выпущенный в рамках многотомной истории Во-енного министерства в связи с его столетним юбилеем. Это издание подытожило разработку вопросов, касающихся истории казачества. Несмотря на определенные недостатки,. в данном очерке достаточно полно освещена история создания и развития центральных органов управления казачьих войск, совершенствование порядка отбывания казаками воинской повинности, изменения в землеустройстве казачьих войск, преобразования в судебной системе. Основная значимость этой работы заключается в обилии фактического и статистического материала.

Весьма ценные сведения по вопросам рассматриваемой проблематики содержатся и в ряде других работ, в которых дается описание истории казаче-ства.Заметим, что во второй половине XIX века довольно часто обращались к

См.: Краткий обзор казачьих иррегулярных войск Российской империи. Спб.,1856; Савельев А. Статистическое обозрение войска Донского за 1868 г. Новочеркасск, 1869; Трашган Ф. Казачий календарь на 1884 г. Новочеркасск, 1884; Доклад по Главному управлению казачьих войск об утверждении проекта положения об управлении отделами Кубанского и Терского казачьих войск по военной части. Спб., 1888; Мишарев А.Ф. Сборник узаконений и распоряжений правительства о правах и обязанностях обывателей станиц войска Донского, об их управлении и поземельном устройстве. Новочеркасск, 1894; Систематический указатель постановлений, вошедших в сборники правительственных распоряжений по казачьим войскам за 1865-1895 годы. В трех томах. Спб., 1897; Ефремов И.Н. Войсковой капитал и земское обложение казачьих войск. Новочеркасск, 1905 и др.

2 См.: Столетие Военного министерства 1802-1902 г. Т. XI. Ч. 1-4. СПб., 1902-1911.

См.: Сенютин М.Х. Донцы. Исторические очерки военных действий, биографии старшин прошлого века, заметки из современного быта и взгляд на историю войска Донского. М., 1866; Савельев A.M. Трехсотлетие войска Донского. СПб., 1870; Маркграф О., Линтварев П. и др. Статистические монографии по исследованию станичного быта Терского казачьего войска / Под ред. Н. Благо-

16 истории Донского, Кубанского и Терского казачьих войск далеко не профессиональные исследователи, а офицеры Генерального штаба и казачьего управления, просто любители казачьей старины 1 . В своих трудах они не столько анализировали, сколько собирали и осуществляли первичную обработку нового фактического материала. Однако его изучение предоставляет возможность нарисовать более полную картину по вопросам исследования, в частности, выделить общее и особенное в системах управления отдельных казачьих войск.

Значительное место в дореволюционной историографии принадлежит работам, опубликованным в периодической печати.Аналитические материалы, содержащиеся в них, дают определенное представление по вопросам настоящего диссертационного исследования.

Дореволюционные исследователи в своих трудах также уделяли внимание состоянию судебной системы как в России в целом,так и в отдельных ее

вещенского. Владикавказ, 1881; Абаза К.К. Казаки: донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении для чтения в войсках, семье и школе. СПб., 1891; Пудавов В.М. Рассказы и письма из старинного донского казачьего быта. Из оставшихся рукописей 30-х годов сочинения полковника Василия Михайловича Пудавова. Новочеркасск, 1895; Дмитриенко И.И. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. В трех томах. СПб., 1896; Фотинский О.А. О происхождении южнорусского казачества. Житомир, 1903 и др. 1 См.: Попко И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. Очерк края, общества, вооруженной силы и службы. СПб., 1858; Фелицын Е.Д. Кошевые, войсковые и наказные атаманы бывших Черноморского, Линейного и Кубанского казачьих войск. Екатеринодар, 1888 и др.

См.: Воинская повинность Донского казачьего войска в прежнее и настоящее время // Военный сборник. Т. 1..1876. № 1-3; Краснов Н.И. Народонаселение и территория казаков Европейской и Азиатской России // Военный сборник. 1877. № 12; 1878. № 1-5; Казачество в историческом отношении // Терские ведомости. 1877. № 13; Фролов В. Народное судопроизводство в Кубанской области // Юридический вестник. 1883. № 6; Арнольди М.О. О боевом снаряжении Кубанского казачьего войска // Военный сборник. СПб., 1890; Стрельбиц-кий А.К. К вопросу об оседлости в казачьих поселениях Кубанского казачьего войска лиц невойскового сословия // Журнал министерства юстиции. Вып. 12. СПб., 1894; Кадкин С. Об историческом прошлом казачества // Вестник казачьих войск. 1901. № 11; Воробьев Б.О. О казаках. Знамение времени // Отклики современности. 1906. № 1 и др.

областях, в том числе казачьих. Их явно интересовали вопросы, связанные с

преобразованиями судебной системы, происходившими в 60-х годах XIX века 1 .

Рассматривая дореволюционную историографию, нельзя не коснуться

Щербины, которым было написано около сотни книг, брошюр, статей. Его деятельность имела не только местное значение.

Серьезной научной заслугой Ф.А. Щербины является подготовка им ряда обстоятельных публикаций по статистике южнорусской деревни. Занимая в 1884-1903 гг. должность заведующего Воронежского земского статистического отделения, он собрал весьма объемный фактический материал, положив начало статистике крестьянского хозяйства. В.И. Ленин в свое время писал, что "данные у г. Щербины так обширны и ценны, что дают возможность сделать правильные выводы..." 3 . Но обобщения самого Ф.А. Щербины и других народников были далеко не объективными. Они совершенно не учитывали социальное расслоение крестьянства и, приняв за основу наперекор собственным статистическим данным второстепенные факторы (дореформенные правовые различия бывших государственных и помещичьих крестьян и др.), стали отрицать наличие капиталистической эволюции в деревне 4 .

См.: Харузин М. Сведения о казацких общинах на Дону. (Материалы для обычного права). Вып. I. М., 1885; Он же. Земельная община кубанских казаков. Воронеж, 1889; Казмин А. Обычные суды в хуторах Донской области // Этнографическое обозрение. Кн. X. М., 1891; Ковалевский М. Закон и обычай на Кавказе. Т.. 1..М., 1890; Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. СПб., 1912; Он же. Горские словесные суды Кубанской области. СПб., 1912; Судебные дела на Кавказе // Кубанские областные ведомости. 1912. 31 марта; Джаншиев Г.А. К юбилею судебной реформы 1864-1914. Сб. статей / Под ред. В.П. Обнинского. М., 1914 и др.

2 См.: Щербина Ф.А. История земельной собственности у кубанских казаков //
Кубанский сборник. Т. 1. Екатеринодар, 1883; Он же. Земские учреждения и
земские нужды // На Кавказе. № 3. Екатеринодар, 1909.; Он же. История Ку
банского Казачьего Войска. В 2-х т. Екатеринодар, 1910-1913 и др.

3 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 1. С. 229.

4 См.: Куценко И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1993. С. 33.

Безусловно, благодаря широким и многообразным исследованиям сельской жизни в пореформенной России, проведенным земскими организациями, Вольным Экономическим обществом и Русским Географическим обществом, была создана прочная база как для конкретного анализа, так и для теоретического осмысления сельской жизни. А. Васильчиков, А. Энгельгардт, А. Ефи-менко, В.. Воронцов, Ф. Щербина, А. Чупров, Н. Черненков, Н. Каблуков, А. Кауфман, П. Румянцев - таков далеко не полный перечень авторов, создавших русскую крестьяноведческую литературу, сохранившую свое значение и в наше время. В начале XX в. русская школа заняла одно из первых мест в крестьяно-ведении мира. Труды А. Чаянова, А. Челинцева, Н. Макарова, Н. Кондратьева сказали новое слово не только о российской деревне, ее состоянии и возможностях развития, но и в теории крестьяноведения, предопределившее ее нынеш-ний.уровень 1 .

В ходе подготовки и проведения реформ 60-х годов XIX века изучение правовых отношений в российской деревне приобрело не только теоретический, но и прагматический смысл. Вполне справедливо отмечает в своем исследовании Т.В. Шатковская, что "сохранение общинного устройства народного быта, учреждение волостного суда и придание обычаям статуса действующих правовых норм вызвало всплеск исследовательского интереса к крестьян-ской жизни" . В результате в это время появляется немало научных и публицистических работ, в которых развернулась полемика по широкому спектру вопросов, касающихся различных сторон жизни крестьян, в том числе и их правового быта 3 .

См.: Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1996 / Под ред. В. Данилова, Т. Шанина. М., 1996. С. 6. 2 Шатковская Т.В. Указ. соч. С. 8.

См.: Зарудный М.И. Законы и жизнь. Итоги исследования крестьянских судов. СПб., 1874; Скоробогатый П. Очерки крестьянского суда. М., 1882; Тют-рюмов И. Крестьянский суд и начала народно-обычного права // Русское Богатство. 1883. № 9; Матвеев П.А. Крестьяне и Свод Законов. М., 1883; Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России (обычное право, обряды, верования) // Труды этнографического отдела императорского общест-

Автор данного диссертационного исследования присоединяется к мнению Т.В. Шатковской, что "отечественная дореволюционная историография и публицистика обозначила процессы и противоречия в крестьянском правовом быту, однако дать глубинный анализ и научно обоснованные рекомендации так и не смогла" 1 .

Вопросы правового положения различных категорий российского населения во второй половине XIX - начале XX вв. фрагментарно рассматривались и в рамках региональных исследований, в том числе и касающихся казачьего и неказачьего населения Дона, Кубани и Терека.

В 1917 году в Новочеркасске вышла ценная работа Е.П. Савельева под названием "Крестьянский вопрос на Дону в связи с казачьим", в которой автор подробно рассмотрел правительственную политику по отношению к казакам, коренным крестьянам и иногородним во второй половине XIX - начале XX века, проанализировал межсословные отношения, опираясь на богатый статистический материал.

Сложившиеся традиции изучения фактов истории в 20-80-х годах определили подход ученых, которые расценивали происходящее как проявление

ва любителей естествознания, антропологии и этнографии. Кн. IX. М., 1889; Обнинский П.Н. Закон и быт. Очерки и исследования в области нашего реформируемого права. Вып. 1. М., 1891; Евреинов Г.А. Крестьянский вопрос в его современной постановке. СПб., 1903; Никонов СП. Крестьянский правопорядок и его желательное будущее. Харьков, 1906; Леонтьев А.А. Крестьянское право. СПб., 1909 и др.

Шатковская Т.В. Указ. соч. С. 23.

См.: Мельников Л.М. Иногородние в Кубанской области // Кубанский сборник. Т. 6. Екатеринодар, 1900; Есиев А. Обычное земельное право и право землевладения у горных осетин Терской области. Владикавказ, 1901; Шаховский Н.В. Земледельческий отход крестьян. СПб., 1903; Шершенко А.И. Правовое и экономическое положение иногородних на Северном Кавказе в связи с хозяйственным развитием края. Вып. 1. Екатеринодар, 1906; Мельников Л. Как быть с иногородними в казачьих областях // На Кавказе. Екатеринодар, 1909-1910; Цаголов Г. Край беспросветной нужды. Владикавказ, 1912; Городецкий Б.М. Развитие крестьянского землевладения на Северном Кавказе в связи с деятельностью крестьянского поземельного банка // Кубанский сборник. Т. 18. Екатеринодар, 1913 и др.

классовой и идеологической борьбы. Хотя советские и эмигрантские исследователи рассматривали их с разных позиций, тем не менее и у тех, и у других доминировали субъективизм, описательность, политизация.

За границей весьма активно издавались научные и мемуарные труды соотечественников 1 . .

После Октября 1917 года внимание советских исследователей в первую очередь было направлено на революционные события 1917 года и гражданскую войну, причем правовые аспекты незаслуженно забывались. Вопросы же, касающиеся темы, данного диссертационного исследования пореформенного периода, не подлежали активному рассмотрению. В основном исследователей интересовали лишь отдельные проблемы, связанные с историей казачьих войск.

В начале 20-х годов события революции и гражданской войны на Юго-Востоке России получили довольно обстоятельное изучение. Первые хроники, сборники статей, воспоминания и очерки участников революции 2 , составленные по свежим следам, дают представление о происходящем как в целом, так и об отдельных эпизодах.

См.: Добрынин Н. Борьба с большевиками на Юге России. Участие в борьбе Донского казачества (февраль 1917 - март 1920). Прага. 1921; Лукомский А.С. Воспоминания. Берлин, 1922; Деникин А.И. Очерки русской смуты. В 5-ти т. Т. 1. Париж, 1921; Т. 2. Париж, 1922; Т. 3. Берлин, 1924; Залесский П. Возмездие. Причины русской катастрофы. Берлин, 1925; Щербина Ф.А. Кубань в прошлом и настоящем // Кубань: Сборник статей о Кубани и кубанцах. Прага, 1927; Елисеев Ф.И. Оренбургское казачье военное училище и Кубанское казачье войско // Кубанское казачество. Париж, 1932; Звягинцев СП. Записки по истории Кубани. Прага, 1941; Мельников Н.М. А. Каледин - герой Луцкого прорыва и Донской атаман. Мадрид, 1968 и др.

См.: Ульянов И.И. Казачество в первые дни революции. 1917 - февраль 1920. М., 1920; Пролетарская революция на Дону. Сб. 1-4. Ростов-на-Дону., М.-Л., 1922-1924; Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1924; Владикавказ в октябрьские дни. Владикавказ, 1927 и др.

Внимание большинства авторов тогда акцентировалось на сословных противоречиях между казачьим и неказачьим населением края. Вместе с тем отмечалось революционизирование станицы, ее раскол в связи с возвращением казаков-фронтовиков.

Во второй половине 20-30-х годов интенсивно разрабатывались вопросы социально-экономического положения, революционного движения, сословных противоречий между донским, кубанским, терским казачеством и крестьянством 2 . Вместе с тем совершенно не рассматривались властные структуры региона и только мимоходом сообщалось о борьбе масс за власть Советов рабочих и солдатских депутатов.

Социально-экономические аспекты особенно обстоятельно представлены в трудах Н.Л. Янчевского и И.П. Борисенко. При характеристике казачьей общины перед Февральской революцией отмечалось ее классовое расслоение. Указывалось, что большинство казаков, будучи середняками, проявляли более продолжительные колебания, а казачьи верхи солидаризировались с российским дворянством, беднейшее же казачество, незначительное по своему удельному весу, "пошло в ногу с Октябрьской революцией".

1 См.: Янчевский Н. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-
1920 гг.). Ростов-на-Дону, 1924; Гольдентул И. Земельные отношения на Куба
ни. Ростов-на-Дону, Краснодар, 1924; Ладоха Г. Указ. соч.; Скворцов С.А. Зем
левладение в Кубанской области. Использование земель общинами Кубани.
Краснодар, 1925; Пономарев А.А. К характеристике расслоения северокавказ
ской деревни (материалы). Ростов-на-Дону, 1925 и др.

2 См.: Лола М. О кубанском казачестве. Ростов-на-Дону, Краснодар, 1926; Ян
чевский Н.Л. Гражданская борьба на Северном Кавказе. Т. 1. Ростов-на-Дону,
1927; Он же. От победы к победе (краткий очерк истории гражданской войны
на Северном Кавказе). Ростов-на-Дону, 1931; Ульянов И.И. Казаки и Советская
республика. М., 1929; Борисенко И.П. Советские республики на Северном Кав
казе в 1918 г. Т. 1, 2. Ростов-на-Дону, 1930; Кулиш И. Классовое расслоение
кубанского казачества в конце XIX - начале XX в. // Труды Кубанского педин
ститута. Т. I (IV). Краснодар, 1930; Лихницкий Н.Т. Классовая борьба и кула
чество на Кубани. Ростов-на-Дону, 1931; Буркин Н.Г. Октябрьская революция
и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Ростов-на-Дону,
1933 и др.

Н.Л. Янчевский впервые ввел в научный оборот обширный статистический материал, который характеризовал состояние промышленности и сельского хозяйства, подчеркнул привилегированное положение казачества по сравнению с остальным населением, но не смог определить его классовый состав. В основном он правильно оценил деятельность общеказачьих съездов в Петрограде и казачьих кругов на Дону, в войсковой "муниципализации" видел экономическую основу сословной вражды, считал, что сословная замкнутость казаков в значительной мере предопределила противостояние фронта иногородних.

И.П. Борисенко произвел подсчеты классового состава крестьян и казаков, и хотя не обошлось без ошибок 1 , но он поддержал мнение Янчевского о решающей роли "сословного момента". Впоследствии, однако, они пересмотрели эту точку зрения. Янчевский, корректируя свою позицию,* стал подчеркивать, что капитализм оказывал воздействие как на крестьянскую деревню, так и на казачью станицу, "причем процесс разложения станицы был замаскирован", усиливал социальное расслоение казачества 2 .

Большое воздействие на разработку вопросов борьбы на Дону, Кубани и Тереке оказали исследования по проблемам общероссийского крестьянства, в которых подверглись глубокому изучению социальная направленность, причины крестьянской борьбы за землю, соотношение форм борьбы, районы распространения крестьянского движения 3 .

См.: Козлов А.И. Некоторые вопросы общественно-экономического развития социального состава населения Дона и Северного Кавказа накануне Октября // Социально-экономическая структура населения Дона и Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1984. С. 7.

Янчевский Н.Л. Разрушение легенды о казачестве. Ростов-на-Дону, 1931. С. 67.

См.: Шестаков А.В. Октябрь в деревне. М., 1925; Он же. Большевики и крестьянство в революции 1917 года. М., Л., 1927; Дубровский СМ. Крестьянство в 1917 году. М., 1927; Вермичев И. Крестьянское движение между Февральской и Октябрьской революциями // Аграрная революция. Т. 2. М., 1928 и др.

В середине 30-х годов возрос интерес и к проблемам казачества в связи, как тогда подчеркивалось, с окончательным решением казачьего вопроса по-большевистски. 21 апреля 1936 года в газете "Правда" было опубликовано постановление ВЦИК СССР, отменяющее для казаков все ранее существовавшие ограничения в отношении их службы в рядах РККА. В научно-популярных книгах Б.В. Лунина, М.Н. Корчина, Я.Н. Раенко, И.М. Разгона и ряда других исследователей описывалось как далекое прошлое донского, кубанского, терского казачества, так и его участие в революционных событиях первых десятилетий XX века 1 .

В 30-е годы историко-правовые аспекты по-прежнему практически не освещались. Не было опубликовано и ни одной сколько-нибудь значительной работы, в которой бы рассматривалась проблема общественных исполнительных комитетов, комиссаров Временного правительства и других властных институтов 1917 года, действовавших на Юго-Востоке страны. Изучение истории органов управления и самоуправления не продвинулось вперед.

В 40-50-х годах были написаны кандидатские диссертации и статьи Л.И.

1 См.: Лунин Б.В. К истории донского казачества. Ростов-на-Дону, 1939; Он же. Очерки истории Подонья-Приазовья. Ростов-на-Дону, 1951; Корчин М.Н., Раенко Я.Н. Борьба большевистских организаций Дона за Великую социалистическую революцию. Ростов-на-Дону, 1939; Раенко Я.Н. Хроника исторических событий на Дону, Кубани и Черноморье. Вып. 1. Ростов-на-Дону, 1939; Корчин М.Н. Революционные выступления донского казачества (1905-1919). Ростов-на-Дону, 1941; Он же. Борьба за Советы на Дону. Ростов-на-Дону, 1947; Он же. Донское казачество. Из прошлого. Ростов-на-Дону, 1949; Разгон И.М. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. М., 1941.

Берза 1 , В.П. Зайцева 2 , М.М. Бабичева 3 , В.А. Золотова 4 . Последний подробно рассмотрел социально-экономическое развитие Донской области накануне Октября. На архивном материале он воссоздал и уточнил картину расслоения донского крестьянства и казачества, крестьянского движения на Дону во время подготовки к свершению социалистической революции 5 .

В этот период наряду с тематикой Октября вышли в свет и ряд весьма серьезных работ, посвященных аграрным отношениям и революционной борьбе крестьянства на Тереке.

Определенную ценность представляет труд В.А. Голобуцкого "Черноморское казачество", опубликованный в Киеве в 1956 году. В нем автор всесторонне рассмотрел жизнь бывших запорожских казаков сначала за Бугом, а затем на Кубани. Работа выполнена на основе обширного архивного материа-

См.: Берз Л.И. Борьба за установление Советской власти на Дону: Дис

канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1949.

2 См.: Зайцев В.П. Столыпинская аграрная реформа на Дону: Дис канд. ист.

наук. М., 1950; Он же. Аграрные отношения на Дону накануне Великой Октябрьской социалистической революции // Сборник статей, посвященных 40-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Ростов-на-Дону, 1957.

3 См.: Бабичев М.М. Аграрный вопрос и крестьянское движение на Кубани в
период русской буржуазно-демократической революции в 1905-1907 гг.: Дис.
... канд. ист. наук. М., 1958; Он же. Массовые волнения крестьян и казаков Ку
бани в годы первой русской революции // Наш край. Вып. 1. Краснодар, 1960.

См.: Золотое В.А. Аграрные отношения на Дону перед Великой Октябрьской социалистической революцией: Дис. ... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1950; Он же. Аграрная политика царизма по отношению к казачеству в 1907-1917 гг. // Ученые РГУ. Т. 21. Вып. 3. Харьков, 1952.

См.: Крестьянское движение на Дону в период подготовки Великой Октябрьской социалистической революции на Дону. Ростов-на-Дону, 1957.

См.: Кокиев Г.А. Борьба кабардинской бедноты за Советскую власть (1917-1921). Нальчик, 1946; Дзокаев К.Х. Экономическое развитие осетинского крестьянства от пореформенного периода до 1925 года // Известия СОНИИ. Т. XI. Вып. 1. Дзауджикау, 1948; Корольков И. Социально-экономическое положение Терской области накануне Великой Октябрьской социалистической революции // Ученые записки Пятигорского педагогического института. Т. X. Пятигорск, 1955; Мужев Ф. Очерки революционного движения на Северном Кавказе в 1905-1907 гг. Нальчик, 1957 и др.

ла и является фундаментальным исследованием. В ней дан анализ всех социальных групп, показаны привилегии казачьей верхушки, захват ею лучших земель. Однако историко-правовые аспекты исследованию не подверглись.

Во второй половине 50 - начале 60-х годов советская историография, в том числе по проблемам казачества и крестьянства Дона, Кубани и Терека, заметно оживилась. Хрущевская "оттепель" позволила пересмотреть жесткие политизированные установки Сталина и обратиться к ленинским работам, что тогда означало несомненный шаг вперед. Стало уделяться больше внимания пореформенному периоду 1 . Развернулось более углубленное изучение социальных, экономических и политических процессов, своеобразие условий, в кото-

рых проходили революция и гражданская воина.

1 См.: Фадеев А.В. Вовлечение Северного Кавказа в экономическую систему
пореформенной России // История СССР. 1959. № 6; Он же. Формирование
земледельческого капитализма на Северном Кавказе // Ежегодник по аграрной
истории Восточной Европы. М., 1961; Ерошкин Н.П. Очерки истории государ
ственных учреждений дореволюционной России. М., 1960; Хетагуров К. Не
урядицы Северного Кавказа. Собр. соч. Т. 4. М., 1960; Очерки экономического
развития Дона (1861-1917). Ростов-на-Дону, 1960; Кумыков Т. X. Втягивание
Северного Кавказа во всероссийский рынок в пореформенный период. Наль
чик, 1962; Шацкий П.А. Пореформенная колонизация Кубанской области и
развитие земледелия на Кубани // Ежегодник по аграрной истории Восточной
Европы. М., 1963; Мужев И.Ф. Казачество Дона, Кубани и Терека в революции
1905-1907 гг. Орджоникидзе, 1963; Груценко Н.П. Экономическое развитие
Чечено-Ингушетии в пореформенный период (1861-1900). Грозный, 1963; Ви-
ленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1969 и др.

2 См.: Октябрьская революция на Дону. Сб. статей. Ростов-на-Дону, 1957; Гно
ев М.И. Деятельность революционных комитетов в Северной Осетии. Орджо
никидзе, 1957; Гугов Р.Х., Улигов У.А. Борьба трудящихся за власть Советов в
Кабарде и Балкарии. Нальчик, 1957; Иванько Н. За власть Советов. Ставрополь,
1957; Тотоев М.С. Очерки истории революционного движения в Северной Осе
тии (1917-1920). Орджоникидзе, 1957; Улько Г.Е. Октябрь на Черноморье.
Краснодар, 1957; Кашкаев Б., Эмиров Н. Гаджиев А., Аликберов Г. Борьба за
победу и упрочение Советской власти в Дагестане. Махачкала, 1960; Берз Л.,
Хмелевский К. Героические годы. Ростов-на-Дону, 1964; Очерки истории
большевистских организаций Дона. 1898-1920. Ростов-на-Дону, 1965; Кубан
ские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М., 1967;
Абазатов М.А. Борьба трудящихся Чечено-Ингушетии за Советскую власть.
Грозный, 1969 и др.

Изучая события революции и гражданской войны, значительная часть советских ученых игнорировали тот факт, что на большей части территории России большевистские декреты не действовали, а во многих окраинных и национальных областях рождалось собственное законодательство. Основное внимание исследователей было приковано к появлению и росту Советов как новых органов власти, рожденных революционным творчеством масс 1 .

Наряду с исследованием отдельных областей и губерний, в 60-е - начале 70-х годов стал изучаться и Юго-Восточный регион в целом. В работах проводилась идея о примате классовых противоречий перед сословными в станицах и хуторах накануне Октября, причем порой явно недооценивался сословный фактор. Утверждения о том, что большевики проводили самым активным образом подготовку беднейших казаков к участию в социалистической революции, документально не подтверждались.

Значительный научный вклад в разработку проблем, касающихся Дон-ского края, тогда внес К.А. Хмелевский. Полнее предшественников он показал ход и характер борьбы, состояние классов и социальных групп, изменения в расстановке борющихся сил в ходе гражданской войны, ее особенности в условиях казачьей области, политику большевиков по отношению к казачеству, место и значение событий на Дону в общем ходе гражданской войны в России.

1 См.: Чистяков О.И. Национально-государственное строительство в РСФСР в годы гражданской войны (1918-1920). М., 1964; Токарев Ю.С. Народное правотворчество накануне Великой Октябрьской революции (март-октябрь 1917 г.). M.-JL, 1965 и др.

См.: Зайцева Л.Г. Работа большевиков среди сельскохозяйственного пролетариата Юга России в 1905-1907 гг.: Дис.... канд. ист. наук. М., 1967; Некоторые вопросы социально-экономического развития Юго-Восточной России. Ставрополь, 1970 и др.

-і

См.: Берз Л., Хмелевский К. Указ. соч.; Хмелевский К.А. Крах красновщины и немецкой интервенции на Дону. Апрель 1918 - март 1919. Ростов-на-Дону, 1965; Он же. Разгром деникинщины // Северокавказцы в боях за Родину. М., 1966; Он же. Гражданская война на Дону (Крах красновщины и деникинщины): Дис. ... докт. ист. наук. Л., 1967; Пронштейн А., Хмелевский К. Донское казачество в советской исторической литературе // Вопросы истории. 1965. № 1 и др.

События, происходящие на Дону, Кубани и Тереке, получили отражение в общих трудах о революции и гражданской войне в стране, в частности, в 3-ем томе "Истории Коммунистической партии Советского Союза" 1 , многотомной "Истории СССР, "Истории гражданской войны в СССР" , в монографиях И.И. Минца, Е.Г. Гимпельсона, К.В. Гусева, Х.Л. Ерицяна, Л.М. Спирина 4 и других. Историко-правовые аспекты по-прежнему оставались в тени.

Д.С. Бабичев и Л.И. Футорянский 5 рассмотрели участие казаков в революции. Воплощая новую методологическую установку, они,.вопреки фактам, стали утверждать, что основной фигурой в станице был казак-бедняк. Так, по подсчетам Д.С. Бабичева, к 1917 году на Дону кулацкие хозяйства составляли 20%, середняцкие - 23, а бедняцкие - 57% 6 . По Л.И. Футорянскому, в 1912 году из 528,6 тыс. казачьих хозяйств всех войск, за исключением Оренбургского и Амурского, 210 тыс. (39,8%) относились к бедняцким, 184,6 тыс. (34,9%) - к се-редняцким и 133,5 тыс. (25,3 %) - к кулацким. Таким образом они обосновали вывод о переходе основной массы казачества - как бедноты - на сторону социалистической революции и большевиков. Л.И. Футорянский прямо писал, что уже перед Октябрем "основная масса трудового казачества выступала за Сове-

См.: История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3. Кн. 1 (март 1917 - март 1918), кн. 2 (март 1918 - март 1920). М., 1967-1968.

См.: История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 7 (1917-1920). М, 1967.

3 См.: История гражданской войны в СССР. Т. 3, 4. М., 1958-1959.

4 См.: Минц И.И. История Великого Октября. Т. 1-3. М., 1967-1973; Советы в
годы интервенции и гражданской войны. М., 1968; Гусев К.В., Ерицян Х.А. От
соглашательства к контрреволюции. Очерки политического банкротства и ги
бели партии социалистов-революционеров. М., 1968; Спирин Л.М. Классы и
партии в гражданской войне в России (1917-1920). М., 1968.

5 См.: Бабичев Д.С. Донское трудовое казачество в борьбе за власть Советов.
Ростов-на-Дону, 1969; Футорянский Л.И. Борьба за массы трудового казачества
в период перерастания буржуазно-демократической революции в социалисти
ческую (март - октябрь 1917 г.). Оренбург, 1973.

6 Бабичев Д.С. Указ. соч. С. 17.

7 Футорянский Л.И. Указ. соч. С. 6.

ты" 1 . Тенденциозные утверждения Д.С. Бабичева и Л.И. Футорянского подверглись аргументированной критике 2 .

В 60-х - начале 80-х годов были опубликованы работы, посвященные изучению истории Советов на Дону, Кубани, Тереке 3 . Тогда же появились исследования о революционных отрядах крестьянской и казачьей бедноты на территории Юго-Востока России, их борьбе в рядах Красной Армии за установление советской власти 4 .

Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М., 1983. С. 248.

2 См.: Хмелевский К.А., Кириенко Ю.К., Перехов Я.А. Освещать историю по-
ленински (По поводу книги о донском казачестве в революции) // Дон. 1970. №
7; Наумов В.П. Летопись героической борьбы. (Советская историография гра
жданской войны и империалистической интервенции в СССР). М., 1972. С.
432-433; Спирин Л.М., Литвин А.Л. Партия большевиков - организатор разгро
ма белогвардейцев и интервентов. (Исторический очерк). М., 1980. С. 35-38;
Козлов А.И. Октябрь и казачество Дона, Кубани и Терека // Вопросы истории.
1981. №3. С. 20 и др.

3 См.: Бабичев Д.С. Указ. соч.; Сергеев В.Н. Политическое банкротство мелко
буржуазных партий на Дону. Март 1917 - февраль 1918 гг. (Из истории борьбы
большевиков с меньшевиками, эсерами, народными социалистами): Дис. ...
канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1971; Этенко Л.А. Большевистские организа
ции Дона и Северного Кавказа в борьбе за власть Советов. Ростов-на-Дону,
1972; Осадчий И.П. Ленин и борьба за власть Советов на Кубани и в Черномо-
рье. Краснодар, 1974; Кучиев В.Д. Октябрь и Советы на Тереке. Орджоникидзе,
1979; Козлов А.И.,. Хмелевский К.А., Этенко Л.А. Изучение истории борьбы за
власть Советов на Дону и Северном Кавказе // Вопросы истории. 1981. № 10;
Гиоев М.И., Гойгова З.А., Гугов Р.Х., Улигов У.А. Победа Советов на Тереке -
торжество ленинского интернационализма. Орджоникидзе, 1983; Козлов А.И.
Образование и деятельность Советов на казачьей окраине России // Советы на
циональных районов России (1917-1922 гг.). Рига, 1985.

См.: Бабичев М.И. Подъем крестьянского движения на Кубани в период борьбы за установление Советской власти (1917-1918 гг.) // Труды Краснодарского педагогического института. Вып. 33. 1963; Ефремов Е.Е. Из истории первых большевистских организаций на Дону // Вопросы истории КПСС. 1965. № 5; Шапошник В.Н. Образование и деятельность Северо-Кавказского военного округа в первый период его существования (май-сентябрь 1918 г.): Дис. ... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1970; Краснознаменный Северо-Кавказский. Очерк истории Краснознаменного Северо-Кавказского военного округа. Ростов-на-Дону, 1971 и др.

Значительную работу проделал Ю.Ф. Болдырев 1 . В кандидатской диссертации он пришел к выводам, что социальные антагонизмы в станицах, хуторах и селах северо-донских округов были довольно сильны, однако их осложняли сословные противоречия, значительно затруднявшие размежевание классовых и политических сил. Ю.Ф. Болдырев считает, что в ходе событий того времени северные округа Донской области явились наиболее революционной частью Дона (разумеется, за исключением пролетарских центров), и зимой 1918 года советская власть там победила в целом мирным путем, при опоре на поддержку широких слоев трудящихся. И именно в тех округах весной 1918 года по призыву большевистской партии были созданы советские отряды крестьянской и казачьей бедноты. Ю.Ф. Болдырев подчеркнул, что "в ходе революции и гражданской войны ослаблялись сословные узы, выявлялись классо-вые интересы. Шло сближение казаков с крестьянами" .

В вышедшей в 1977 году монографии А.И. Козлова 3 впервые были изучены социально-экономические процессы в рамках всего Юго-Востока Европейской России. Автор мобилизовал обширный статистический и фактический материал по данному региону. На его основе исследователь разработал методику научного определения классового состава крестьянства и казачества, определил социальную структуру общества в 1917 году, роль и место классовых и сословных отношений, показал ход Февральской революции, выявил истоки превращения этого края в арену ожесточенных битв во время социалистической революции и гражданской войны, показал, что исход борьбы в регионе во многом зависел от позиции середняцких слоев казачества, которые были самыми многочисленными.

1 См.: Болдырев Ю.Ф. Борьба трудящегося крестьянства и казачества северных округов Дона за Советскую власть 1917-1920: Дис. ... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1975.

Болдырев Ю.Ф. Борьба трудящегося крестьянства и казачества северных ок
ругов Дона за Советскую власть 1917-1920: Автореф. дис канд. ист. наук.

Ростов-на-Дону, 1975. С. 22.

3 См.: Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977.

Во второй половине 70-х - начале 80-х годов в работах В.Д. Поликарпова, К.А. Хмелевского и С.К. Хмелевского, Ю.К. Кириенко акцентировалось внимание на изучении борьбы с самым опасным антисоветским выступлением в начальный период гражданской войны - калединским мятежом.

Ю.К. Кириенко проанализировал крайне непростой путь донских казаков в революции, усилия большевистской партии по их нейтрализации и привлечению на сторону Советов. Рассмотрел поведение фронтового казачества, охарактеризовал причины его глубоких колебаний в революционный период, под-черкивая общедемократический характер его революционности.

Монографии Г.Л. Воскобойникова и Д.К. Прилепского раскрывали дея-тельность Казачьего комитета при ВЦИК в борьбе за трудовое казачество. В других обобщающих работах также рассматривались различные вопросы положения казачества Юго-Востока России во время Октябрьской революции и гражданской войны 4 .

В 1980 году состоялась всесоюзная конференция, посвященная различным аспектам проблемы казачества. Причем такое важное мероприятие проходило не на Донской земле, где возникло и становилось российское казачество, потому что "тогдашнее партийное руководство Ростовской области сочло такое предложение сомнительным и в политическом, и в идеологическом отношениях", а на территории бывшего Баталпашинского отдела Кубанского казачьего войска. На базе Карачаево-Черкесского НИИ истории, философии и экономики

1 См.: Поликарпов В.Д. Пролог гражданской войны в России (октябрь 1917 -
февраль 1918 гг.). М., 1976; Хмелевский К.А., Хмелевский С.К. Буря над Тихим
Доном. Ростов-на-Дону, 1982; Кириенко Ю.К. Крах калединщины. М., 1976.

2 См.: Кириенко Ю.К. Указ. соч. С. 190.

См.: Воскобойников Г.Л., Прилепский Д.К. Борьба партии за трудовое казачество. Грозный, 1980; Они же. Казачество и социализм. Исторические очерки. Ростов-на-Дону, 1986.

См.: Октябрь на Дону и Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1977; Казачество в Октябрьской революции и гражданской войне. Черкесск, 1980; Ермолин А.П. Революция и казачество (1917-1920). М, 1982 и др.

прошла не только первая, но и, в 1986 году, вторая всесоюзная научная конференция 1 .

В 60-х - первой половине 80-х годов серьезному изучению подвергалось общероссийское крестьянство, составлявшее основную массу населения страны 2 .

Внимание исследователей стали привлекать и историко-правовые вопросы. Так, в середине 70-х годов отечественные историки, после длительного перерыва, снова обратились к правовому быту российских крестьян. Однако данная проблема рассматривалась не самостоятельно, а в связи с возросшим интересом к истории сельской общины в России.

В 1980, 1982 годах на XVIII и XIX сессиях Всесоюзного симпозиума по аграрной истории в тесной взаимосвязи с историей российской общины обсуждались проблемы, связанные с обычно-правовыми воззрениями крестьян 4 .

В дальнейшем в советской исторической науке крестьянские правовые обычаи стали изучать как сословное право.

Козлов А.И. Актуальность проблем истории казачества // Проблемы истории казачества XVI-XX вв. Ростов-на-Дону, 1995. С. 5.

См.: Перший П.Н. Аграрная революция в России. Кн. 1-2. М., 1966; Кравчук Н.А. Массовое крестьянское движение в России накануне Октября (март-октябрь 1917 г. по материалам великорусских губерний Европейской России). М., 1971; Смирнов А.С. Большевики и крестьянство в Октябрьской революции. М., 1976; Социально-экономические проблемы российской деревни в феодальную и капиталистическую эпохи: Материалы XVII сессии симпозиума по изучению проблем аграрной истории. Ростов-на-Дону, 1980 и др.

3 См.: Громыко М.М. Община в обычном праве сибирских крестьян XVII - 70-х
годов XIX вв. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. Вильнюс,
1971; Зырянов П.Н. Обычное гражданское право в пореформенной общине //
Ежегодник по аграрной истории. Вып. 6. Вологда, 1976.

4 См.: Шатковская Т.В. Указ. соч. С. 24.

5 См.: Александров В.А. Отечественная наука XIX - начала XX века об обыч
ном праве з России // Социально-политическое и правовое положение кресть
янства в пореформенной России. Воронеж, 1983; Социально-политический и
культурный облик деревни в его историческом развитии. XVIII сессия по изу
чению проблем аграрной истории: Тезисы докладов и сообщений. М., 1980.

Автор данного диссертационного исследования разделяет мнение Т.В. Шатковской, что в 70-х - начале 80-х годов ученым так и не удалось сформировать самостоятельные теоретические построения и выявить типологические черты крестьянских, правоотношений. В основном они продублировали положения, высказанные дореволюционными исследователями. Исключением стала лишь монография В.А. Александрова "Обычное право крепостной деревни России XVIII - н. XIX в.", изданная в Москве в 1984 году. В ней народные обычно-правовые воззрения проанализированы и систематизированы в тесной связи с общинным и семейным устройством крестьянской жизни 1 .

Проблемы, касающиеся крестьянства в пореформенное время, а также в период революций 1917 года и гражданской войны 1918 - 1920 гг. рассматривались и в ряде региональных исследований.

Большие споры вызвала периодизация борьбы крестьян за землю во время подготовки и проведения Октябрьской революции. А.В. Шестаков выделил три этапа борьбы (1-й - март-апрель, 2-й - май-июль, 3-й - август-октябрь 1917 года). И. Вермичев разделил восемь месяцев крестьянской борьбы в 1917 году на четыре этапа (март - начальный, с единичными выступлениями крестьян; апрель-июль - 2-й, когда происходили массовые выступления крестьян против помещиков с захватом земли; август - 3-й, так называемый переходный период

1 См.: Шатковская Т.В. Указ. соч. С. 25.

См.: Золотов В.А. Крестьянское движение на Дону в период подготовки Великой Октябрьской революции на Дону // Октябрьская революция на Дону. Ростов-на-Дону, 1957; Попов П.Г. Аграрные отношения и положение крестьянства Дона накануне революции 1905-1907 г. // Некоторые вопросы всеобщей истории. Ростов-на-Дону, 1967; Ратушняк В.Н. Исследование пореформенной истории крестьянства Дона и Северного Кавказа // Социально-экономические проблемы российской деревни в феодальную и капиталистическую эпохи: Материалы XVII сессии симпозиума по изучению проблем аграрной истории. Ростов-на-Дону, 1980. С. 169-175; Он же. Аграрные отношения на Северном Кавказе в конце XIX - начале XX в. Краснодар, 1982; Гриценко Н.П. Классовая и антиколониальная борьба крестьян Чечено-Ингушетии на рубеже XIX-XX веков. Грозный, 1971; Хоруев Ю.В. Аграрный вопрос и крестьянское движение на Тереке в эпоху империализма. Орджоникидзе, 1986 и др.

от "мирных" форм к разгромному движению; сентябрь-октябрь - 4-й этап, на который приходится наивысший подъем стихийно-разгромного движения, перешедшего в крестьянское восстание). Н.А. Кравчук, возражая предшественникам, пришел к заключению, что крестьянская борьба с помещиками в течение дооктябрьского периода носила ярко выраженный насильственный характер 1 . Т.В. Осипова же выделила пять этапов этой борьбы, три из них - дооктябрьские. Прежде всего она учитывала расстановку классовых и политических сил, лозунги и цели борьбы, уровень сознания крестьян.

В 1984 году в кандидатской диссертации С.А. Хубуловой о борьбе крестьянства национальных районов Северного Кавказа за землю была предложена периодизация крестьянского противостояния властям в марте-октябре 1917 года, обоснованная с учетом критериев, выдвинутых Т.В. Осиновой 4 , рассмотрены формы крестьянского движения и его динамика.

С 70-х годов стали появляться работы, воссоздающие историю крестьянства в общесоюзном масштабе 5 . Исследователи пришли к общему выводу, что хотя "крестьяне в массе своей не были тогда социалистами", однако "трудовое крестьянство, несмотря на колебания, было за Советскую власть" 6 .

В 60-х - начале 80-х годов уделялось внимание и вопросам истории развития российской судебной системы во второй половине XIX - начале XX веков. Так, довольно основательные очерки, посвященные показу трансформа-

1 См.: Кравчук Н.А. Указ. соч.

См.: Осипова Т.В. Классовая борьба в деревне в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1974.

См.: Хубулова С.А. Борьба крестьянства национальных районов Северного Кавказа за землю накануне и в ходе Октябрьской революции. Ростов-на-Дону, 1984.

4 См.: Осипова Т.П. Указ. соч. С. 26.

5 См.: Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917-1969) / Под ред.
В.П. Данилова и др. М., 1970; Советское крестьянство. Краткий очерк истории
(1917-1970) /Под ред. В.П. Данилова и др. Изд. 2-е доп. М., 1973; История кре
стьянства СССР: В 5-ти т. Т. 1. "Крестьянство в первое десятилетие Советской
власти 1917-19277 Под ред. Г.В. Шарапова, В.П. Данилова и др. М., 1986.

6 Спирин Л.М., Литвин А.Л. Указ. соч. С. 175.

ции судоустройства и судопроизводства в разные периоды русской истории, были представлены в работах Н.П. Ерошкина, М.Н. Покровского, Б.В. Вилен-ского, Е.Н. Кузнецова 1 .

В 1981 году защитил кандидатскую диссертацию К.П. Краковский 2 , в которой он показал ход, особенности и результаты проведения судебной реформы и контрреформы в Земле Войска Донского как одной из частей Российской империи. При этом автор исследовал: организационно-правовые меры правительства по унификации донского судоустройства и судопроизводства с губернским в период с 1775 по 1835 гг.; состояние донского дореформенного суда; идейную борьбу вокруг проектов проведения судебной реформы в России в целом и на Дону, в частности; организационно-правовые основы и порядок введения Судебных Уставов в Земле Войска Донского; систему мероприятий правительства в 1871-1889 гг., направленных на подрыв и ликвидацию принципов и институтов Уставов 1864 г., и их действие в условиях Земли Войска Донского.

С середины 80-х годов, в связи с перестройкой в стране, возникли условия для качественно иного уровня исследований. Прежде всего это стало отражаться на изучении и оценке событий 1917 года и гражданской войны. Исследователи стремились явления исторического процесса рассматривать не только в революционном, но и в противостоящем ему лагере. Журнал "Вопросы истории" в 1990 году приступил к публикации 5-томных "Очерков русской смуты" А.И. Деникина. Изданы труды советологов А. Рабиновича, Э. Карра, Дж. Боф-

1 См.: Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М., 1960; Покровский М.Н. Русская историях древнейших времен // Покровский М.Н. Избранные произведения. Кн. 2. М., 1965; Он же. Самодержавие накануне краха. М., 1975; Виленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1969; Кузнецова Е.Н. Контрреформы 80-90-х гг. XIX в. в России (государственно-правовая характеристика): Дис. ... канд. юр ид. наук. Л., 1977.

См.: Краковский К.П. Судебная реформа в Земле Войска Донского: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 1981.

См.: там же.

фа", переиздано сочинение Н.Е. Какурина 2 . Новые материалы позволили пересмотреть многие догмы и приступить к переосмыслению событий.

Это нашло свое отражение в монографических, докторских и кандидат-ских исследованиях событий в казачьих областях, однако историко-правовые аспекты находились вне поля зрения ученых.

Дискуссии на научных конференциях в Черкесске позволили осмыслить необходимость изучения более раннего периода истории. Это предопределило направление деятельности третьей всесоюзной конференции, состоявшейся в 1990 году в Нальчике, более представительной, чем предшествовавшие. По итогам первой конференции было опубликовано 30 докладов и сообщений, второй - 36, на третьей было заслушано их уже более 80 .

Августовские события 1991 года положили начало новому этапу отечественной историографии. Наконец-то появились работы, в которых исследователи стали уделять внимание рассмотрению историко-правовых вопросов, касающихся казачества и крестьянства как всей России, так и отдельных ее регионов 5 .

См.: Рабинович А. Большевики приходят к власти. Революция 1917 года в Петрограде. М., 1989; Карр Эд. X. История Советской России: В 5-ти т. Т. 1-2. М., 1990; Боффа Дж. История Советского Союза: В 2-х т. Т. 1. М., 1990.

2 См.: Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т. 1. М., 1990.

3 См.: Кириенко Ю.К Революция и донское казачество. Ростов-на-Дону, 1988;
Козлов А.И. "Вандейские силы" в российских революциях // Вопросы истории.
1987. № 9; Венков А.В. Донское казачество в гражданской войне: Дис.... канд.
ист. наук. Ростов-на-Дону, 1986; Трут В.П. Казачество Дона, Кубани и Терека
накануне и в ходе осуществления Великой Октябрьской социалистической ре
волюции: Дис. ... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1988; Сергеев В.Н. Крах
мелкобуржуазной демократии на Дону, Кубани и Тереке (1917-1920 гг.): Дис.
... докт ист. наук. Ростов-на-Дону, 1988; Дариенко В.Н. Революция и контрре
волюция на Юго-Востоке страны. 1917-1920: Дис. ... докт. ист. наук. Херсон,
1991.

4 См.: Козлов А.И. Актуальность проблем истории казачества. С. 6.

5 См.: Большой Войсковой Круг (1918 г.). Основные законы Всевеликого Вой
ска Донского // Донское слово. 1991. 17 августа; Абельцева Ж.Н. Органы
управления и самоуправления российских казаков во второй половине XIX ве
ка - начале XX века // Актуальные проблемы юриспруденции в условиях ста-

Появились труды, посвященные изучению истории развития российской судебной системы во второй половине XIX - начале XX века. Эта проблема стала рассматриваться и на региональном уровне 2 .

В 2000 году была защищена кандидатская диссертация М.С. Савченко 3 , отдельные вопросы которой отчасти перекликаются с проблематикой данного исследования. В своей работе М.С. Савченко рассмотрела организационно-правовые основы деятельности кубанского казачества дореволюционной России, установил совокупность факторов, определивших его правовой статус.

новления правовой системы России. Вып. 2. 1997; Дулимов Е.И. Казачье самоуправление в дореволюционной России // Ученые записки. Т. 10. 1998; Золотарев И.И. Исторический опыт самоуправления казачества на Дону // Ученые записки. Т. 10. 1998; Игнатьев Б.Б. Развитие системы управления казачьих войск

России (вторая половина XIX - начало XX вв.): Дис. канд. ист. наук. М.,

1997; Данильченко И.В. Сельское население Кубанской области в пореформенный период: динамика структуры, общественное и правовое положение: 1861-1904 it.: Дис.... канд. ист. наук. Краснодар, 1999 и др.

1 См.: Верещагина А.В. Реформа уголовной юстиции 1864 г. и ее значение для
преобразования уголовного процесса Российской Федерации: Дис. ... канд.
юрид. наук. М., 1993; Звягинцев А.Г., Орлов Ю.Г. Под сенью русского орла.
Российские прокуроры. Вторая половина XIX - начало XX в. М., 1996; Он же.
В эпоху потрясений и реформ. Российские прокуроры. 1906-1917. М., 1996 и

2 См.: Мальцев В.Н. Влияние Кавказской войны на административно-судебные
реформы на Северном Кавказе второй половины XIX в. // Кавказская война:
уроки истории и современность: Материалы научной конференции. Краснодар,
1995; Ибрагимова З.Х. Терская область под управлением М.Т. Лорис-Меликова
(1863-75): Дис. ... канд. ист. наук. М., 1998; Магаяева П.И. Административные
и судебные реформы в горских округах кубанской области во второй половине
XIX в.: Дис.... канд. ист. наук. Ставрополь, 1998; Прохода П.В. Эволюция суда
и судопроизводства на Кубани (1793 г. - конец XIX в.): Дис. ... канд. ист. наук.
Краснодар, 1999; Зозуля И.В. История развития судебной системы на Северном
Кавказе во второй половине XIX - начале XX вв.: Дис канд. ист. наук. Став
рополь, 1999.

3 См.: Савченко М.С. Правовое положение кубанского казачества в дореволю
ционной России (конец XVIII - начало XX в.): Дис. ... канд. юрид. наук. Волго
град, 2000.

В последние годы внимание исследователей привлекли и различные аспекты правовой культуры и правового сознания российского крестьянства и казачества в пореформенное время.

Большой научный интерес представляет монография Т.В. Шатковской, в которой анализируются ментальные компоненты традиционной российской крестьянской правовой культуры. Автор работы показал процесс формирования народных правопредставлений, выявил их основные черты и принципы, реконструировал совокупность народных воззрений на правонарушения. На основе обширного исторического материала в работе воспроизводится система крестьянского правосудия с ее самосудами и общинными разбирательствами, "осрамительными" наказаниями и примирительными соглашениями. На опыте государственного реформирования второй половины XIX века Т.В. Шатковской прослежено взаимовлияние официальной и народной правовых культур 3 .

Весьма весомый вклад в развитие историографии российского крестьянства пореформенного периода вносят современные американские исследователи. Так, проблемами крестьянского правосудия в России в последней трети XIX века занимается профессор Бостонского университета С. Фрэнк. Он рассматривает юридическую практику российской общины с позиций антропологического подхода. По его мнению, крестьянское правосудие, с одной стороны, отстаивало и воспроизводило "свою картину мира", с другой - защищало

1 См.: Менталитет и аграрное развитие России (XIX - XX вв.): Материалы международной конференции. М., 1994; Тарабанова Т.А. Правовая культура пореформенного крестьянства (волостное судопроизводство) // Уральский исторический вестник. 1995. № 2. С. 74-80; Краснов СЮ. Обычно-правовое регулирование арендных отношений у донских казаков во 2-ой половине XIX века // Вестник Волгоградского университета. Сер. 3. Экономика. Право. Вып. 1. 1996. С. 152-157.

См.; Шатковская Т.В. Правовая ментальность российских крестьян второй половины XIX века: опыт юридической антропометрии. Ростов-на-Дону, 2000. 3 См.: там же.

"социально-экономические, сексуальные и культурные отношения, включая отношения господства и эксплуатации", позволявшие общине существовать.

Совершенно верно отмечают в своей статье СИ. Жук и Дж. Брукс, что американские историки в последние пятнадцать лет предложили новую тематику и направления исследования. "Во-первых, и это самое главное, они обратились к теме крестьянина как активного субъекта ("агента") в формировании своей культуры и своего духовного мира, и как деятельного участника общественных перемен. Во-вторых, новые исследования во многом пересматривают традиционные, пришедшие из классической английской политэкономии и марксизма классовые категории крестьянства как не совсем уместные для конкретного исторического анализа, и предлагают для изучения более широкий спектр социальных групп внутри крестьянского населения имперской России. В-третьих, последние американские исследования демонстрируют политическую направленность априорных конструкций крестьянства и социальную опасность для нынешних судеб России слепого копирования любой западной модели модернизации российского общества" 2 .

В постсоветский период привлекло к себе внимание ученых и мятежное время 1917-1920 гг. Отечественная наука пополнилась трудами представите-лей западной историографии. И хотя в них порой переоценивается власть Временного правительства, его юридический статус принимается за реальное положение вещей, они представляют значительный интерес 4 . Г.М. Катков, Л.

Фрэнк С. Народная юстиция, община и культура русского крестьянства. 1870-1900 // История ментальностей и историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1996. С. 238.

Жук СИ., Дж. Брукс. Современная американская историография о крестьянстве пореформенной России // Вопросы истории. 2001. № 1. С. 157-158. 3 См.: Верт Н. История Советского государства. 1900-1991. М., 1992; Хоскинг Дж. История Советского Союза. 1917-1991. М., 1994; Холмс Л.Ю. Социальная история России: 1917-1941. Ростов-на-Дону, 1994; Бонветч Б. Русская революция 1917 г. (Социальная история освобождения крестьян в 1861 г. до Октябрьского переворота). Дармштандт, 1991 // Отечественная история. 1993. № 4.

См.: Гайда Ф.А. Февраль 1917 года: революция, власть, буржуазия // Вопросы истории. 1996. № 3. С 33.

Хаймсон, трактуя Февральскую революцию с либеральной позиции, отмечают слабость буржуазии и решающее значение роли народных масс.

Октябрь 1917 года зарубежные авторы рассматривают как итог всего предшествующего развития. Акцентируется внимание на социальной истории, движениях и настроении масс. Традиции, заложенные Дж. Робинсоном, Л. Волиным, Э. Карром, стали развивать Т. Шанин, М. Левин, Д. Аткинсон, О. Фиджес, Ш. Фитцпатрик и другие. Западные ученые, в частности английские и американские, приступили к интенсивному исследованию проблем аграрной истории.

В 90-е годы переизданы сборники документов и мемуаров участников белого движения, вышедшие ранее за границей.

Под руководством В.П. Данилова вошли в практику теоретические семинары, конференции по крестьяноведению 4 . По инициативе А.И. Козлова еще более интенсифицировалось изучение проблем казачества. Только в период с 1991 по 1996 гг. в Юго-Восточном регионе состоялось четыре весьма представительные научные конференции (три их них - международные) 5 . На них были

1 См.: Катков Г.М. Февральская революция. Париж, 1984; Хаймсон Л. Рабочее
движение и историческое происхождение и характер Февральской революции
1917 года // Реформы или революция? СПб., 1992.

2 См.: Корчагова М.Н. Проблемы аграрной истории Октябрьской революции и
гражданской войны в англоязычной литературе. Историографический обзор //
Отечественная история. 1994. № 4-5.

3 См.: Деникин А.И. Очерки русской смуты: В 5-ти т. Т. 1, 2. М., 1991; Архив
русской революции. Т. 1-22. М., 1991-1993; Гиоцинтов Э. Записки белого офи
цера. СПб., 1992; Кубань и Добровольческая армия. М., 1992; Гордеев А.А. Ис
тория казаков: В 4-х ч. Ч. 4. М., 1993; Федоров Н.В. От берегов Дона до берегов
Гудзона (Воспоминания). Ростов-на-Дону, 1994; Он же. Кто есть кто. Что есть
что. Ростов-на-Дону, 1996.

4 См.: Современные концепции аграрного развития. Теоретический семинар //
Отечественная история. 1992. № 5; 1993. № 2, № 6; 1994. № 2, № 4-5.

5 См.: Кубанское казачество: проблемы истории и возрождения: Тезисы докла
дов научной конференции. Краснодар, 1992; Казачество в истории России: Те
зисы докладов международной научной конференции. Краснодар, 1993; Воз
рождение казачества (история, современность, перспективы): Тезисы докладов,
сообщений, выступлений на международной научной конференции. Ростов-на-

поставлены по-новому и нашли свое отражение многие актуальнейшие вопросы: происхождение казачества, его социально-политический, этнокультурный и государственный статус, роль казаков в укреплении российской государственности, в защите Отечества, отношения между казачьим и неказачьим населением.

Этим и другим проблемам, связанным с казачеством, уделяется немалое внимание и в работах, опубликованных на протяжении последнего десятилетия 1 . В них высказываются порой совершенно противоположные мнения, что объясняется "различными политическими предпочтениями и мировоззренческими ориентирами авторов" 2 .

Получил развитие тезис о коренной сущности казачества, согласно которому в начале XX века в нем переплетались черты субэтноса и военно-

Дону, 1995; Кубанское казачество: три века исторического пути: Материалы международной научно-практической конференции в ст. Полтавской Краснодарского края. Краснодар, 1996.

1 См.: Венков А.В. Донское казачество в гражданской войне (1918-1920). Рос
тов-на-Дону, 1992; Он же. Антибольшевистское движение на Юге России
(1917-1920 гг.): Дис. ... докт. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1996; Донская казачья
энциклопедия Владимира Сидорова. Т. 1. Ростов-на-Дону, 1994; Козлов А.И.
Казачья окраина России. Ростов-на-Дону, 1992; Он же. Возрождение казачест
ва: история и современность (эволюция, политика, теория). Ростов-на-Дону,
1995; Куценко ИЛ. Кубанское казачество. Краснодар, 1993; Трусова Е.М. Мас
совые организации трудящихся Дона и Северного Кавказа в феврале-октябре
1917 года. Ростов-на-Дону, 1992; Проблемы казачьего возрождения. Ч. 1-2.
Ростов-на-Дону, 1996; Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г.
/ Под общ. ред. В.Н. Ратушняка. Краснодар, 1996; Энциклопедический словарь
по истории Кубани / Под ред. Б.А. Трехбратова. Краснодар, 1997; Сивков СМ...
Начальный период гражданской войны на Кубани и Черноморье (1917-1918

гг.): Дис канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1996; Загубина B.C. Казачество

Дона и Терека в Февральской и Октябрьской революциях и гражданской войне (историография): Дис. ... канд. ист. наук. Владикавказ, 1996; Бурдун В.Н. Кубанское казачество в Белом движении на Юге России (1917-1920 гг.): история, проблемы, уроки: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1998; Белоусов И.В. Казачий сепаратизм в России (1917-1920 гг.): истоки, сущность, последствия: Дис.... канд. ист. наук. М., 1998.

2 Перехов Я.А. Власть и казачество: поиск согласия (1920-1926 гг.). Ростов-на-
Дону, 1998. С 4.

РОССИЙСКАЯ
ГОСУДАРСТВЕННАЯ
41 БИБЛИОТЕКА

служилого сословия. Некоторые считают, что "искусственный менталитет" казачества, сформированный российским правительством на основе его особой исключительности, и земельные отношения, сложившиеся в казачьих областях, являлись важнейшим фактором обострения отношений между казаками и иногородними. Казаки занимали привилегированное положение, но несмотря на это у них было много общего с российским крестьянством. Двойственная природа казачества в основном и обусловила двустороннюю политику большевистских лидеров по отношению к нему. С одной стороны - вовлечение казаков в советское строительство, с другой же - расказачивание.

Проблема расказачивания в работах современных историков определяется как "процесс уравнивания казаков и крестьян в правовом и экономическом отношениях и лишение казачества всех атрибутов сословности" 1 . Отмечается также, что с середины XIX столетия расказачивание протекало под влиянием капиталистической цивилизации и законов рынка, носило эволюционный ха-рактер. Но в октябре 1917 года, подчеркивает А.И. Козлов, этот эволюционный процесс был насильственно прерван. А юридическим основанием большевистского расказачивания явился декрет ВЦИК и СНК от 10 ноября 1917 года "Об уничтожении сословий и гражданских чинов" 3 . Первоначально этот нормативный документ советской власти не предполагал насилия, но усиление гражданской войны, деление общества на красных и белых коренным образом изменили ситуацию и "казачество, принявшее в своей массе с весны 1918 г. сторону белого движения, стало объектом классовой нетерпимости красных" 4 .

Указывается, что в суровые годы революции и гражданской войны между казаками и неказаками Дона, Кубани, Терека усилилось взаимное неприятие, ожесточилось межсословное и классовое противостояние, которое выли-

2 См.: там же; Тикиджьян Р.Г., Скорик А.П., Кочегаров А.В., Трут В.П. Донское
казачество и Российское государство: исторический опыт взаимоотношений //
Казачий Дон: Очерки истории. Ч. 1. Ростов-на-Дону, 1995. С. 108.

3 См.: Декреты советской власти. Т. 1. М, 1957. С. 71-72.

4 Перехов Я.А. Указ. соч. С. 5.

лось в процесе большевистского административно-политического расказачивания, усугубленного начавшимся внутриклассовым расколом в среде казачьего и неказачьего населения".

Значительный вклад в разработку социально-экономической проблемы, вопросов власти в революциях и гражданской войне на Дону, Кубани, Тереке, казачьих органов управления внесли В.П. Трут, А.И. Козлов, А.В. Венков, О.Б. Герман, В.Н. Сергеев, А.А. Сенцов, Е.М. Трусова, Е.И. Дулимов, С.А. Кисли-цын, И.И. Золотарев, Д.И. Состин и другие. В их работах предпринята попытка разобраться в степени социальной дифференциации в казачьей и крестьянской среде, выяснить соотношение отдельных укладов в жизни казаков и гор-

См.: Тикиджьян Р.Г. Казачество и неказачье население Дона: становление, этносоциальный состав и проблемы взаимоотношений // Возрождение казачества: история и современность: Материалы к V Всероссийской (международной) научной конференции: Сб. статей. Новочеркасск, 1994; Кириенко Ю.К. Революция и донское казачество; Венков А.В. Донское казачество в гражданской войне (1918-1920 гг.); Трут В.П. Казачий излом (Казачество Юго-Востока России в начале XX века и в период революций 1917 года). Ростов-на-Дону, 1997 и др.

2 См.: Трут В.П. Указ. соч.; Козлов А.И. Власть в революциях и гражданской войне. Февраль 1917. Рождение новой власти // Власть на Дону от первого атамана до первого губернатора. Ростов-на-Дону, 1999; Венков А.В. Антибольшевистское движение на Юге России на начальном этапе гражданской войны. Ростов-на-Дону, 1995; Герман О.Б. Казачье-крестьянские отношения на Дону в 1917 - начале 1918 гг. Ростов-на-Дону, 2002; Сергеев В.Н. Политические партии в южных казачьих областях России 1917-1920 гг.: В 3-х ч. Ростов-на-Дону, 1993; Сенцов А.А. Развитие российского государства после Февральской революции 1917 г. Краснодар, 1994; Трусова Е.М. Местное управление и самоуправление на Дону, Кубани и в Ставрополье в 1917 г. Ростов-на-Дону, 1999; Дулимов Е.И. История власти и казачьей государственности на Дону. Ростов-на-Дону, 1999; Дулимов Е.И., Кислицын. С.А. Государство и донское казачество: Учебное пособие по спецкурсу. М., 2000; Дулимов Е.И., Золотарев И.И. Самоуправление казаков: история и современность. Ростов-на-Дону, 1998; Золотарев И.И. Казачье самоуправление на Дону. (Историческое исследование). Ростов-на-Дону, 1999; Состин Д.И. Влияние политических партий на крестьянство Дона, Кубани и Ставрополья между революциями 1917 года: Дис. ... канд. ист. наук. Ставрополь,. 1995; Донские казаки в прошлом и настоящем. Ростов-на-Дону, 1998.

цев, проанализировать влияние различных идеологических течений и политических партий на казачество.

Об организации и деятельности органов власти в центре и на местах защищены диссертации: Е.М. Трусовой, И.Г. Брызгаловой, Н.В. Звездовой, А.А. Коровиным, Э.А. Сагалаковым, Е.П. Шилкиной и другими 1 .

В 2000 году издательство Ростовского юридического института СКАГС выпустило в свет монографию Д.Ю. Шапсугова, В.Н. Сергеева, Н.В. Звездовой 2 , которая, как справедливо отмечает Е.И. Дулимов, "внесла солидный вклад в развитие историографии и источниковедение проблемы развития в революционный период государственной и местной власти в России и на Дону" 3 . Впервые в историко-правовой литературе осуществлено оригинальное исследование: публикация подлинников постановлений казачьих кругов, выполнен научный анализ и дана историко-правовая их оценка как возрожденного казачьего права, выражавшего интересы зарождающейся казачьей сословной государственности; приведены данные о более чем 300 руководителях местной власти, в том числе более 40 юристах.

Таким образом, проделана значительная исследовательская работа по подготовке и изучению многих сторон большой и сложной проблемы правового положения казачества и крестьянства Юго-Востока России в 1861 - 1920 гг.

См.: Трусова Е.М. Возникновение и эволюция органов управления и самоуправления на Юге России в феврале - октябре 1917 г. (Дон, Кубань, Ставрополье). М., 2000; Брызгалова И.Г. Формирование и деятельность местных органов власти на Дону и Северном Кавказе весной 1917 г.: Дис.... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1995; Звездова Н.В. Местная власть в области Войска Донского и ее реформирование в марте 1917 - феврале 1918 гг.: Дис. ... канд юрид. наук. Ростов-на-Дону, 1997; Коровин А.А. Государственное управление и местное самоуправление на Кубани в 1917 г.: Дис. ... канд. ист. наук. Майкоп, 1998; Са-галаков Э.А. Институт комиссаров Временного правительства: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1997; Шилкина Е.П. Власть и партии: органы городского самоуправления на Дону и Кубани (лето 1917 - лето 1918 гг.): Дис. ... канд. ист. наук. Ростов-на-Дону, 1995.

См.: Шапсугов Д.Ю., Сергеев В.Н., Звездова Н.В. Государственная и местная власть на Дону в 1917 году. Ростов-на-Дону, 2000. 3 Государственное и муниципальное управление. 2000. № 3. С. 158.

Однако ее актуальность и явно недостаточная разработанность в историко-правовой литературе требуют дальнейшего научного рассмотрения.

В представленном диссертационном исследовании с возможной полнотой учтены мнения историков и юристов всех поколений. Их достижения явились отправным пунктом и отмечены надлежащим образом в соответствующих местах.

Объект и предмет исследования.

Объектом исследования являются казачество > и крестьянство Юго-Востока Европейской России в пореформенное время, период революций 1917 года и гражданской войны.

Предмет исследования составляют: юридическое положение казаков и крестьян Юго-Востока Европейской России во второй половине XIX - начале XX вв.; регламентация их земледельческого и военного уклада жизни; организационно-правовые основы управления и судопроизводства донского, кубанского и терского казачества и крестьянства в пореформенный период; казачье-крестьянские правовые отношения в марте-октябре 1917 года; правовое положение казачества и крестьянства в послеоктябрьский период (1917 - 1920 гг.).

Цель и основные задачи исследования.

Исходя из научной и практической значимости обозначенной темы, степени и уровня ее разработанности, автор ставит перед собой цель на основе критического подхода к анализу и сторико-юридической литературы, привлечения новых, ранее не доступных архивных и других материалов исследовать правовое положение казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской России в пореформенное время, период революций 1917 года и гражданской войны.

Общая цель предопределила и конкретные задачи, в частности:

Определить правовой статус казачества и крестьянства Дона, Кубани и Терека к началу проведения буржуазных реформ второй половины XIX века;

проанализировать влияние российского законодательства на юридическое положение донского, кубанского и терского казачества и крестьянства во второй половине XIX столетия;

дать сравнительную характеристику юридического положения казаков, коренных крестьян и иногородних Юго-Востока Европейской России во второй половине XIX - начале XX вв.;

показать эволюцию земельных отношений в казачьих областях Юго-Востока Европейской России и проанализировать их правовое регулирование во второй половине XIX - начале XX вв.;

определить место и роль Донского, Кубанского и Терского казачьих войск в структуре Российского государства в 1861 - 1920 гг.;

Рассмотреть особенности прохождения воинской службы, охраны общественного порядка и защиты внешних рубежей страны казачеством Дона, Кубани и Терека и их закрепление в нормативных актах во второй половине XIX - начале XX вв.;

исследовать организационно-правовые основы управления и судопроизводства казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской России в пореформенный период;

рассмотреть формирование органов местного управления и самоуправления на Дону, Кубани и Тереке весной 1917 года;

проанализировать аграрные правоотношения в казачьих областях Юго-Востока Европейской России после свержения самодержавия;

исследовать вопрос о правах на землю в программных документах всероссийских и местных казачьих и крестьянских съездов, донских, кубанских и терских политических организаций;

показать расхождение правовых интересов казаков и крестьян летом и осенью 1917 года;

рассмотреть и проанализировать кризис казачьей государственности на Дону, Кубани и Тереке в конце 1917 - начале 1918 гг., поиск компромисса казачьими властными структурами между казаками и крестьянами;

исследовать аграрные правоотношения на Юго-Востоке Европейской России весной 1918 года;

выяснить юридическое положение казачества и крестьянства Дона, Кубани и Терека в период гражданской войны (1918 - 1920 гг.);

проанализировать правовые отношения между казаками и крестьянами на протяжении всего исследуемого периода;

по результатам диссертационного исследования сформулировать теоретические и практические рекомендации;

расширить источниковую базу за счет введения в научный оборот новых источников по данной теме.

Теоретико-методологическая основа диссертации.

При проведении историко-правового исследования автором использованы методы и принципы, присущие как исторической науке, так и юридической. Теоретико-методологическую основу диссертации составили принципы объективности, научности, историзма, соединения элементов формационного и ци-вилизационного подходов к изучению истории. Фактический материал подвергся тщательному анализу с учетом хронологии событий, содержания политических и правовых форм и необходимости получения достоверной информации из имеющихся источников. Для изложения материала избран проблемно-хронологический подход. Учтены концептуальные и теоретические разработки ряда ученых (теория этногенеза Л.Н. Гумилева, взгляды А.С. Ахиезера и др.), использованы исторический, формально-логический, формально-юридический, сравнительный, сравнительно-правовой, текстологический, статистический, аналитический методы исследования.

Хронологические рамки исследования - от буржуазных реформ 60-х годов XIX века до окончания гражданской войны в России в 1920 году. От-

дельные сюжеты выходят за установленные границы диссертации в силу их органической связи с рассматриваемыми процессами и событиями.

Географические рамки диссертации охватывают такой крупный регион, как Юго-Восток Европейской России, который до Октябрьской революции сложился на базе Донской области, Черноморской губернии, Кубанской, Терской областей, Ставропольской губернии без национальных районов.

Автор данного диссертационного исследования полностью основывается на определении А.И. Козлова, что "под регионом понимают район со специализированным хозяйством, в котором сложилась более или менее специфическая социально-экономическая и политическая структура с особенным составом населения, совпадающая в главном с общероссийской. Как правило, это крупная часть страны, на территории которой размещался целый ряд губерний и областей. Поэтому применение термина к какой-либо отдельной области или губернии Дона и Северного Кавказа представляется неправомерным" 1 . Необходимо также учитывать, что региональная система является изменяющейся и исторически обусловленной категорией.

Капитализм создал предпосылки для образования впоследствии Северо-Кавказского региона, а Юго-Восток как раз-то и являлся той исходной позицией, с которой русский капитализм осуществлял свое экономическое наступление, все глубже проникая в Кавказские горы. Однако до революции 1917 года Северо-Кавказский регион полностью сформироваться еще не успел. «Поэтому применение термина "регион" в приложении к дореволюционному времени вряд ли можно признать обоснованным, ибо это грешит совершенно очевидными натяжками и отходами от принципа историзма. И не случайно в экономической литературе 20-х гг., как правило, он назывался Юго-Восточным районом, а о Северо-Кавказском регионе тогда вообще никто не заводил и речи,

1 Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов-на-Дону, 1977. С. 9-10.

ибо он на самом деле сложился в результате последующего экономического развития, в период социалистического строительства» .

Совершенно верно отметила в своем исследовании Л.Е. Лаптева 2 , что разработанного понятия "регион" в политико-правовом словаре дореволюционного периода не найти. Тем не менее перенос современного термина на реалии того времени представляется в достаточной степени оправданным, так как и законодатель, и практики-управленцы неоднократно совершали попытки выделить некие группы территорий, наделенные однородными признаками, которые следовало учитывать при организации управления и суда.

Изучая вопросы обозначенной темы, автор обращается к событиям и процессам, происходившим тогда прежде всего на территории Дона, Кубани и Терека, где издавна наряду с казаками проживали и неказаки, составлявшие значительную часть населения. В работе уделяется немалое внимание и Центральной России, особенно Петрограду и Москве в период революций и гражданской войны, где свершались важнейшие политические события, накладывавшие отпечаток на всю жизнь страны, в которых казаки столичного гарнизона играли немаловажную роль, где проходили всероссийские общеказачьи, крестьянские съезды и совещания.

Источниковую базу исследования составляют несколько взаимосвязанных групп документов: материалы центральных и местных архивов (Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного военного архива (РГВА), Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб), Государственного архива Ростовской области (ГАРО), Центра документации

1 Там же. С. 11.

См.: Лаптева Л.Е. Региональное и местное управление в России (вторая половина XIX века). М., 1998. С. 41-42.

новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК), Центра хранения документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК), Государственного архива Ставропольского края (ГАСК), Центрального государственного архива Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А); а также архивов Российского государственного музея этнографии (АРГМЭ) и Русского географического общества (АРГО)); законодательный нормативный материал; периодические издания; документы, опубликованные в сборниках, как в стране, так и за рубежом, труды и мемуары видных российских, советских и зарубежных государственных, политических и военных деятелей.

Совокупность источников и историографическая база создали возможность исследования.

Научная новизна работы и основные положения, выносимые на защиту. Научная новизна диссертации определяется фактически полным отсутствием в отечественной историографии комплексных междисциплинарных исследований по теме. Предлагаемая работа - первый опыт целостного рассмотрения и анализа правового положения донского, кубанского, терского казачества и крестьянства в пореформенное время, период революций 1917 года и гражданской войны, позволяющий определить не только их экономическую и политическую, но и правовую нишу в российском обществе. Впервые на диссертационном уровне предпринята попытка с новых позиций исследовать комплекс вопросов, касающихся правового положения казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской России в 1861 - 1920 гг.

На основе анализа большого количества историко-правовых источников, многие из которых в научный оборот введены впервые, фактически положено начало для развития нового направления в исследовании истории казачьего и неказачьего населения Юго-Востока Европейской России, связанного с определением и объективной оценкой их правового положения на различных этапах государственного развития.

На защиту выносятся следующие, сформулированные в ходе исследования, положения:

Одна из главных задач современности - совершенствование правовой базы, регламентирующей становление казачества России, в которой бы четко определялось его правовое положение, его юридический статус и никоим образом не ущемлялись права неказачьего населения. Чтобы не допустить непоправимых ошибок в решении поставленной задачи, нужно обязательно обратиться к историческому опыту. Возрождение казачества, стоящее на повестке дня, должно пониматься не как его возобновление в первоначальном виде, а как процесс восстановления естественно-исторической преемственности и эволюции казачества и российского общества в целом.

События, развернувшиеся в казачьих областях Юго-Востока Европейской России в 1917 - 1920 гг., носили драматический характер. Во многом причина тому - крайне сложные отношения между казаками и крестьянами, в основном обусловленные расхождением их правовых взглядов. А истоки конфликта, переросшего в кровопролитную войну на Юго-Востоке страны, берут начало еще задолго до этого времени - во второй половине XIX - начале XX вв., в частности.

В конце XVIII - начале XIX вв. выходит в свет множество документов, в соответсвии с которыми происходило постепенное включение казачьих войск Юго-Востока Европейской России в общую систему государственного управления страны, а также законодательное оформление специфического положения казаков и их особых социальных функций в государстве.

Во второй половине XIX - начале XX вв. в казачьих областях, как и в России в целом, произошли значительные преобразования, сопровождавшиеся пересмотром правового положения и роли казачества и крестьянства в государстве. Буржуазные реформы 60-70-х годов затронули практически все стороны функционирования Донского, Кубанского и Терского казачьих войск и прежде

всего - управление, судебную систему, военную службу, землевладение и землепользование.

В конце XIX века царское правительство старалось всеми возможными способами воспрепятствовать расслоению казачества и сохранить общину. В результате проведения политики контрреформ было принято ряд новых нормативных актов, касающихся правового положения казачества. Их основная цель заключалась в сохранении сословной замкнутости и усилении военной организации донских, кубанских и терских казаков, как и российского казачества в целом.

Во второй половине XIX - начале XX вв. неказачье население Дона, Кубани и Терека находилось в более тяжелом и бесправном положении по сравнению с казаками. Анализ казачьего быта, устройства, землевладения и землепользования, а также службы позволяет отметить, что царское правительство способствовало формированию "искусственного менталитета" казачества на основе его якобы особой исключительности. Казаки имели законодательно оформленные документы как в земледелии, так и в отношении функционирования их общественной организации, что само собой способствовало возвышению их статуса по сравнению с невойсковыми жителями. Коренное и иногороднее крестьянство, хотя юридически и было свободным, находилось, однако, в большой экономической и политической зависимости от казаков.

Источником постоянного недовольства и раздражения крестьян являлись существовавшие диспропорции в земельном обеспечении казачества и крестьянства, что усиливало межсословную и межэтническую напряженность на Дону, Кубани и Тереке. После Февраля 1917 года активность сословий значительно возросла. В поисках выхода казаки присоединились к антипомещичьей борьбе крестьянства. Они надеялись за счет ликвидации помещичьего землевладения хотя бы частично уменьшить претензии крестьян на свои земли. Но казачьи верхи признали права на помещичьи земли только за коренным крестьянством, что не позволило разрешить аграрную проблему полностью. Позиция

атаманской верхушки усугубила противоречия между казачьим и крестьянским населением Юго-Востока Европейской России.

Политика ущемление прав, проводившаяся в казачьих областях по отношению к неказакам, не ограничивалась областью публичного права.. Она проникла и в сферу частных гражданских отношений.

Февральская революция 1917 года на Юго-Востоке Европейской России способствовала установлению демократической системы власти и управления. Возникшее местное многовластие состояло из органов, находившихся в разном правовом положении. Наблюдалось изменение всех форм властных структур со времени их возникновения в начале марта 1917 года и до конца существования Временного правительства в октябре того же года. Между ними велась борьба за власть. Эволюция всех органов управления и самоуправления за этот промежуток времени была явной.

10. Главное содержание работы казачьих кругов, рад и крестьянских
съездов в 1917 - начале 1918 гг. составляла разработка форм правления и реше
ние аграрного вопроса. Однако согласие между казачеством и крестьянством
достигнуто не было. Казаки не захотели делиться своими правами ни с кем и
считали только себя хозяевами на Дону, Кубани и Тереке.

11. Большевики по отношению к казакам, как и к крестьянам, проводили
достаточно суровую классовую линию, претворение в жизнь которой объек
тивно приводило к расказачиванию. В период с 1917 по 1920 гг. была образо
вана основная законодательная база, преследовавшая цель уравнять казачество
и крестьянство в политическом и юридическом отношениях. Однако казачест
во не поверило в красный вариант государственности и оказало поддержку
альтернативному белому движению. Гражданская война стала настоящей тра
гедией и для казачьего и для крестьянского населения.

Теоретическую и практическую значимость диссертационного исследования определяют содержащиеся в ней выводы и положения, важные с научной точки зрения, а также разнообразный фактический и статистический

материал, на который они опираются. Все это можно будет использовать в учебном процессе (в лекциях, семинарах, методических рекомендациях для учащихся высших и средних учебных заведений по курсам истории государства и права России, отечественной истории), дальнейшей разработке истории вообще и краеведения в частности, а также в последующих научных исследованиях.

Кроме того, материал диссертации может быть использован организаторами движения за возрождение казачества, в определении наиболее эффективной формы привлечения казаков к охране границы, общественного порядка и другим видам государственной службы с учетом исторического опыта.

Апробация работы осуществлена на международной научной конференции "Тенденции развития правовых систем стран СНГ" (г. Ростов-на-Дону, 1998 г.); международной научно-практической конференции "Современные проблемы совершенствования законодательного обеспечения глобальной и национальной безопасности, эффективного противодействия международному терроризму" (г. Ростов-на-Дону, 2003 г.); Всероссийской научно-теоретической конференции "Философия права и вопросы формирования современной государственно-правовой идеологии" (г. Ростов-на-Дону, 2001 г.); Всероссийской научно-практической конференции "Федеративные отношения на Юге России: современное состояние и перспективы развития" (г. Ростов-на-Дону, 2003 г.); Всероссийском "круглом столе" "Опыт и проблемы применения нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (г. Ростов-на-Дону, 2003 г.); региональной научно-теоретической конференции "Российская государственно-правовая идеология" (г. Ростов-на-Дону, 1997 г.); V-й, VI-й и VII-й региональных научных конференциях: "Политический менталитет" (г. Ростов-на-Дону, 1996 г.), "Политический риск" (г. Ростов-на-Дону, 1997 г.), "Политические технологии" (г. Ростов-на-Дону, 1998 г.), региональной научно-теоретической конференции "Политико-правовая культура и духовность" (г. Ростов-на-Дону, 2001 г.); окружной научно-практической конференции

"Актуальные проблемы борьбы с терроризмом в Южном регионе России" (г. Ростов-на-Дону, 2000 г.); межвузовской научно-теоретической конференции "Проблемы самобытности российской государственности: правовые и национально-идеологические аспекты" (г. Ростов-на-Дону, 1996); межвузовской научной конференции адъюнктов, соискателей и слушателей "Милиция. Право. Личность" (г. Ростов-на-Дону, 1994 г.); межвузовской научной конференции "Права человека в России: время надежд и разочарований" (г. Ростов-на-Дону, 1998 г.).

По теме диссертации в Ростове-на-Дону в 2002 году издана монография "Казачье-крестьянские отношения на Дону в 1917 - начале 1918 гг.", в 2003 году - монография "Правовое положение казачества и крестьянства Юго-Востока Европейской России в 1861 - 1920 гг.", а также опубликован целый ряд статей.

Диссертационное исследование обсуждалось на кафедре теории и истории государства и права Ростовского юридического института МВД России.

Структура диссертации.

В структурном отношении работа состоит из введения, шести глав (тринадцати параграфов), заключения, а также списка источников и литературы.

Правовой статус казачества и крестьянства Дона, Кубани и Терека к началу проведения буржуазных реформ

Специальное изучение российского законодательства, касающегося казачества и крестьянства, позволяет, на наш взгляд, более отчетливо представить их формирование и эволюцию, определить правовой статус и место в ряду других сословий, показать роль закона в правовой жизни казаков и крестьян, выяснить степень влияния отечественного законодательства и его последствия на их социально-экономическое, политическое и юридическое положение. Анализ изменений правового положения казаков и крестьян Юго-Востока Европейской России во второй половине XIX века, по мнению автора, не будет достаточно полным и наглядным без рассмотрения событий и процессов, а также законов дореформенного времени.

Известно, что казачество в качестве особого слоя населения существовало на протяжении весьма долгого времени, исчисляющегося многими столетиями. Порядок распределения земли в казачьих областях, сложившийся к концу XIX - началу XX вв., являлся результатом многовековой эволюции. Исследователи отмечают, что начало отсчета практически не просматривается и никакими достоверными свидетельствами и памятниками не подтверждается. Однако из наказа, данного царскому послу Третьяку Губину в 1521 году, известно, что в то далекое время земли от Азова вверх по Дону, до переволоки между ним и Волгой и до устья Медведицы, были незаселенными и принадлежали частью азовцам, частью татарам. К концу XVI века, точнее где-то с 70-х гг., эти земли заняли казаки. В предании говорится: "Засеяв своими костями, полив своей кровью землю эту, казаки полюбили и назвали ее своей родиной, а себя войском Донским". Время и грамоты царей впоследствии освятили и скрепили такое владение1.

Одним из первых правовых договоров между Москвой и Доном явился акт признания в середине XVI века казачества самостоятельной политической и военной силой. Правительство царя Михаила Федоровича Романова впервые попыталось оформить социально-правовую основу военно-служебных отношений с казачеством, определить его права и привилегии. За донцами с 1615 года признавались: личная свобода (воля), широкая самостоятельость в области суда и самоуправления, независимость внешнеполитической деятельности. До начала XVIII столетия в основе отношений между государством и казачеством лежали принципы добровольных договорных соглашений, предусматривающие выполнение казаками за определенное царское жалование разовых или постоянных поручений московской власти. Последние имели в основном военный или охранно-сторожевой характер. Сношения царского правительства с казаками осуществлялись через Посольский приказ. В дальнейшем права и привилегии казаков видоизменялись и ограничивались2.

Процесс правового оформления казачьего этноса в специфическое военно-служилое сословие государства в период утверждения; абсолютизма при Петре I явно активизировался, что вызвало отрицательную реакцию казаков. Так, на Верхнем Дону вспыхнуло восстание под предводительством К.А. Була-вина, после подавления которого были урезаны территории войска и упразднены некоторые важные казачьи вольности. В частности, было ликвидировано право выбора казаками войскового атамана. Казачьи области с 1721 года перешли из ведения коллегии иностранных дел в управление военной коллегии и включены в государственную административно-правовую систему. Царскому правительству предоставлялась возможность неограниченного вмешательства во все сферы жизни донского казачества1.

Поначалу члены казачьей общины являлись людьми равного общественного положения, и пользование, владение землей строилось на равном праве, т.е. равные части занимались где кому понравится. Такая ситуация наблюдалась 200 лет до манифеста Екатерины II от 19 сентября 1765 года "О повсеместном генеральном межевании земель всего Российского государства". А 15 марта 1766 года появилась на свет царская грамота войску Донскому, в которой в соответствии с манифестом было сказано: "Отмежевание земель нашего войска Донского произвести под смотрением нашей военной коллегии", в размежевание прилегающих смежных земель не входить. 27 мая 1793 года Екатерина II грамотой утвердила карту войска Донского. Межа между ним и соседними губерниями была установлена в 1795 и 1796 гг..

Заметим, что в правление Екатерины II, после крестьянской войны 1773-1775 гг., произошло полное и окончательное подчинение казачьих войск самодержавной власти. Но лишь в начале XIX столетия были предприняты конкретные действия по выработке официальных документов, определяющих место казачьих войск в общегосударственной структуре.

С образованием в 1819 году "Комитета об устройстве войска Донского" (Донского комитета) правительство приступило к проведению всеобъемлющих преобразований на Дону. Этот комитет был создан по инициативе войскового атамана А.К. Денисова. В его состав император Александр I ввел и генерал- адъютанта А. Чернышева, назначенного в начале 1821 года председателем Донского комитета. Заметим, что между А. Чернышевым и поместным дворянством шла непримиримая борьба за направление реформ вплоть до введения в действие 1 января 1836 года "Положения об управлении войском Донским". Донская аристократия всячески стремилась добиться получения потомственных прав на захваченные ими общественные земли. Правительство же, в лице А. Чернышева, исходя из задач на перспективу, считало нужным ослабить экономические и политические позиции крупнейших землевладельцев в Донском войске, повысить экономическое благосостояние казачества и тем самым усилить боеспособность всего войска1.

В июле 1819 года А. Чернышев лично представил Александру I свои замечания относительно предстоящего раздела земель. Летом этого же года в Государственном Совете изучалось дело "О войсковых землях и о посторонних людях, на них поселенных" по заключению сената 1803 года. Данное дело и материалы его обсуждения в Госсовете затем были переданы А. Чернышеву "для руководства". Именно их взял генерал за основу при разработке предварительных правил "По наделу землями казачьих станиц и чиновников"2.

Особенности прохождения воинской службы, охрана общественного порядка и защита внешних рубежей страны казаками Дона, Кубани и Терека и их закрепление в нормативных актах

Традиционным занятием казачества, его функцией в Российском государственном организме была защита внешних рубежей страны и поддержание порядка внутри нее. Несение охранно-воинской службы, с точки зрения государственной власти, являлось главным предназначением казаков, частью их повседневной жизни, подчиняло себе ряд других сфер деятельности. Естественно, государство ценило столь необходимую службу, предоставляло за нее ряд льгот и войскам в целом, и каждой казачьей семье в отдельности.

Особенности социальной организации, правовой регламентации и земельного устройства сохранялись правительственными кругами ради поддержания высоких военных качеств казачества. Поэтому всестороннее рассмотрение вопроса о порядке прохождения воинской службы казаками Юго-Востока России, осуществления ими охраны общественного порядка и внешней защиты государства является важным для решения задач данного диссертационного исследования.

Как известно, главные принципы установленного для казачества порядка отбывания воинской повинности: всеобщность, отбывание ее очередным порядком, обязанность иметь собственное снаряжение и лошадей - оставались неизменными с самого возникновения казачьих войск и до их трагического конца. Отступления и исключения если и наблюдались, то они носили временный и случайный характер.

Среди разнообразия государственной службы порядок отбывания воинской повинности казаками являлся самым консервативным. По этой причине разделить исторический ход развития системы казачьей воинской повинности на определенные периоды, с одной стороны, крайне сложно. Деление на периоды по различным мелким реформам выглядело бы слишком искусственным. Но, с другой стороны, представляется целесообразным рассматривать историческое развитие системы казачьей военной службы в связи с историей общих порядков воинской повинности, с этих позиций можно выделить три периода.

Так, первый период начинается с зарождения казачества до XVI века. В это время в поле зрения русских исследователей находились только городовые казаки, которые являлись особым классом служилых людей великорусских княжеств и Московского государства. Заметим, что вольные казаки Дона, Яика и Днепра в этот период сознательно или невольно почти не упоминались.

Что касается второго периода, то он охватывает время обособленного в отношении военной службы существования казачества. Началом данного периода вполне можно считать первые упоминания о службе вольных казаков Дона, датированные 1570 годом, а концом - реформу общей воинской повинности 1874 года и издание в 1875 году устава воинской повинности Донского войска, примененного вскоре и к другим казачьим войскам.

В течение этого времени казачество занимало особое положение в вооруженных силах страны. Второй период подразделяется на две половины: до царствования Петра I и во время него. Так, в эпоху допетровской Руси казачьи войска не входили в постоянный состав вооруженных сил государства. Как справедливо отмечает А.В. Лазарев: "Казачьи отряды, принимавшие участие в походах царских войск, имели, скорее, характер союзных войск, комплектовавшихся из членов независимых или полузависимых от государственной власти казачьих общин"1. Таким образом, в это время участие казачества в походах русских войск было службой, но службой не принудительной, а вольной.

Во второй же половине рассматриваемого периода казачьи войска уже находились в постоянном составе вооруженных сил государства. Однако они как войска иррегулярные строго обособлялись от войск регулярных, то есть от обычного типа государственных вооруженных сил. Это различие проявлялось практически во всем: в ином назначении, ином порядке комплектования, прохождения службы, организации управления, снабжения довольствием и т.д. Несмотря на то, что некоторые порядки регулярных войск постепенно распространялись и на иррегулярные, этот процесс шел настолько медленно, что в 70-х годах XIX века иррегулярные войска все еще являлись противоположностью войскам регулярным. Основной определяющий признак первой половины данного периода - независимость казачьих войск, вольный характер их службы -во второй половине уже полностью исчезает. Теперь служба казаков стала носить принудительный характер, хотя и отбывалась на особых основаниях.

Одной их основных причин обособления казачьих войск было то обстоятельство, что они комплектовались людьми вольными, резко отличающимися от крепостных крестьян во всех отношениях. Таким образом, казачьи войска комплектовались совершенно иным контингентом, нежели регулярные войска.

Другая же важная причина заключалась в том, что "царское правительство нашло в лице казаков отличных и, главное, не обременительных для казны стражей границ"1.

В третий период исторического развития системы воинской повинности казаков, который длился с 1875 по 1917 гг., произошло слияние общих и казачьих порядков. Освобождение крестьянства, присоединение Кавказа и среднеазиатских ханств, проведение реформы воинской повинности по общему уставу и произошедшие изменения в условиях обороны государства практически во всем сблизили казачьи войска с регулярными.

Безусловно, вышеуказанное деление на периоды весьма условно. Перечисленные периоды имели разные хронологические границы для различные казачьих войск в соответствии с местными особенностями.

Автор настоящего диссертационного исследования никак не ставит своей задачей осветить все три периода историко-правового развития системы воинской повинности российских казаков, а стремится проанализировать обозначенную проблему на примерах Донского, Кубанского и Терского казачьих войск в пореформенное время. В силу органической связи событий автор отчасти затрагивает и реформы других российских казачьих войск в пореформенный период.

Развитие системы управления казачества и крестьянства

Ко второй половине XIX столетия Россия представляла собой унитарное государство с более или менее унифицированным централизованным управлением. Вместе с тем в системе управления окраинами, в том числе казачьими, наблюдалось наличие полностью национальных специфических черт, продолжение весьма широкого применения местных источников права, среди которых фигурировали и обычаи. Необходимость установления для окраин особой организации местной власти и управления было обусловлено особенностями исторического развития страны, приведшими к тому, что исконно русские земли кольцом окружали местности, которые резко отличались от них своими культурными и бытовыми условиями, национальным составом населения. К таким окраинам относились и казачьи земли Юго-Востока России: Дон, Кубань и Терек. Здесь была создана достаточно сильная местная власть. Казачьи войска являлись иррегулярными. В результате взаимодействия с местным населением многонационального состава они обеспечивали Юго-Восточному краю мир с позиции силы, составляя противовес протекторату Турции и вожделениям других сопредельных государств. Именно поэтому, давая всестороннюю и подробную характеристику системы управления казачества и крестьянства Дона, Кубани и Терека, автор уделяет значительное внимание рассмотрению и анализу развития системы управления соответствующих казачьих войск во второй половине XIX - начале XX вв. Тем более реформирование казачьих войск в обозначенное время вышло за рамки Военного министерства. Оно касалось всех сторон жизнедеятельности населения казачьих территорий, проходило в условиях тесного взаимодействия Военного министерства с другими министерствами и ведомствами.

На территориях казачьих войск к середине XIX века сложился определенный порядок управления. Центральным органом управления казачьих войск с 1835 года являлся Департамент военных поселений, а с 1858 года его функции были возложены на управление иррегулярных войск. Большая группа местных органов и учреждений, во многом не зависящая от Военного министерства, также входила в систему управления казачьих войск. По свидетельству современников, к этому времени назрела явная необходимость в реорганизации системы управления казачьих войск. Так, военные специалисты тех лет считали, что система управления казачьих войск не отвечала уровню развития вооруженных сил вообще и казачьих войск в частности, а следовательно, нуждалась в существенном реформировании, приведении ее в соответствие с уровнем развития государственного и военного управления1.

Преобразования системы управления российских казачьих войск во второй половине XIX - начале XX вв. являлись составной частью военных реформ 1860-1870-х годов и последовавшей за ними реорганизации в общегосударственном устройстве страны..

Осуществление организационных и правовых изменений в системе управления казачьих войск в России представляло собой сложный и длительный процесс, который можно подразделить на ряд крупных периодов. Каждый из них отличался условиями проведения и содержанием.

Так, главное содержание периода, начавшегося с середины 50-х годов XIX века и продолжавшегося до конца 1865 года, заключалось в огромной по своему объему работе по подготовке реформы. В рамках этого периода с помощью большого и кропотливого труда были проведены тщательное изучение, систематизация и пересмотр казачьих законоположений, а также создан, новый высший орган руководства казачьими войсками - Управление иррегулярных войск, изменена структура их управления1.

Следующий период охватил 1865-1889 годы и характеризовался коренными изменениями всей системы управления казачьих войск, приведением ее в соответствие с общей системой управления вооруженными силами и системой гражданского управления населением страны. Российское правительство в это время попыталось "применить права и льготы, дарованные "Положением" 19 февраля 1861 г., к казачьим войскам" . В области реформ управления казачьих войск это нашло выражение в стремлении приспособить управленческую машину к новым условиям, разграничить военную и гражданскую власть3.

1890-1904 годы относятся к периоду, когда была успешно продолжена работа по реорганизации и совершенствованию созданной в ходе военной реформы системы управления, разработке законодательной базы ее функционирования4.

Важнейшие события в жизни Российского государства в 1904-1907 гг. вызвали необходимость последующих преобразований системы управления казачьих войск. Поражение России в русско-японской войне 1904-1905 гг. наглядно продемонстрировало неудовлетворительное состояние дел в вооруженных силах. В частности, центральные органы военной власти, и далеко не в последнюю очередь Главное управление казачьих войск, оказались слабо подготовленными к осуществлению таких основных действий, как совершение четкого и быстрого перехода на рельсы военного времени, обеспечение надежного управления казачьими войсками как на территориях казачьих войск, так и в местах военных действий1. Главное управление казачьих войск во время войны уделяло явно недостаточное внимание вопросам материального и технического обеспечения частей казачьих войск на фронтах, своевременному их пополнению2.

Необходимость проведения реорганизации системы управления казачьих войск была вызвана и резким усилением внутриполитических противоречий в стране, вылившихся в 1905-1907 гг. в первую русскую революцию. В ходе ее выяснилось, что армия, в том числе казачьи войска, не в состоянии на должном уровне выполнять функцию защиты правящего режима. Центральный и местные органы управления казачьими войсками оказались недостаточно подготовленными к руководству ими в революционных условиях3.

В начале XX века система управления казачьих войск оказалась весьма в противоречивом положении. Ведь, с одной стороны, реалии капиталистического развития страны оказывали все более сильное влияние на хозяйственную жизнь казачества, что проявилось в предпринимательском характере земледелия, скотоводства, подсобных промыслов, участии казачьих районов во внутренней и внешней торговле России, росте кооперации и кредитных товариществ. А, с другой стороны, российское правительство явно стремилось к максимальному сохранению общинно-надельного характера казачьего землепользования, уклада жизни, традиций и обычаев казачьего населения. Чтобы разрешить сложившиеся противоречия, требовалась реорганизация системы управления казачьих войск, особенно на местном уровне1.

Безусловно, реформирование системы управления казачьих войск обеспечивало прогрессивное развитие центральных и местных органов и учреждений казачьего управления. Так, в ходе военных реформ 1860-1870-х годов и последующих преобразований был образован самостоятельный орган управления казачьих войск. Управление иррегулярных войск, которое, как уже указывалось, было введено в 1858 году вместо Департамента военных поселений, занималось делами только казачьего населения.

29 марта 1867 года Управление иррегулярных войск было переименовано в Главное управление иррегулярных войск с введением нового штата. Количество отделений в нем было увеличено с трех до пяти. Более четко были определены задачи и функциональные обязанности Главного управления, перераспределены обязанности между отдельными его подразделениями. Круг вопросов, решаемых в Главном управлении, заметно расширился2.

Формирование органов местного управления и самоуправления в казачьих областях Юго-Востока Европейской России весной 1917 года

Февральские события в Петрограде стремительно переросли в волнения по всей России. По словам одного из виднейших представителей кадетской партии В.А. Маклакова, "Россия получила в день революции больше свободы, чем она смогла вместить, и революция погубила Россию"1. Все слои и группы населения впали в состояние анархии. Военный министр Временного правительства А.И. Гучков признавал: "Мы ведь не только свергли носителей власти, мы свергли и упразднили саму идею власти, разрушили те необходимые устои, на которых строится всякая власть" .

С первых чисел марта в адрес Временного правительства поступало множество телеграмм со всех концов страны. Это были официальные сообщения из губернских центров и более мелких городов. Как правило, их содержание было очень похожим. В них говорилось следующее: "После первого известия о падении монархии местная власть, начиная с губернатора и кончая последним полицейским, разбежалась, а те чиновники, особенно в полиции, которые или не захотели, или не успели убежать вовремя, были арестованы всякого рода самозванными революционными властями и общественными комитетами"1. Из казачьих областей Юго-Востока страны тоже приходили подобные сведения. Например, из Кубанской области и Черноморской губернии сообщалось, что "положение было таково, что старые власти растерялись, а но-вые государственные органы бездействовали" .

Подавляющее большинство населения России приветствовало свержение самодержавия и образование Временного правительства. Настроения казачества менялись от нейтралитета до полной поддержки новой власти3. По свидетельствам современников, оно "выявило ясное и здоровое понимание обстановки и путей общественного, национального и государственного строительства"4.

На Дону Февральская революция не вызвала особых социальных потрясений5. 2 марта 1917 года власть здесь перешла к Донскому исполнительному комитету во главе с А.И. Петровским. В его обязанности входило "проведение в жизнь предначертаний Временного правительства по переустройству краевой жизни на началах нового строя"6.

7 марта постановлением военного отдела Донисполкома был отстранен от должности наказного атамана граф М.Н. Граббе, а обязанности войскового атамана были временно возложены на войскового старшину Е.А. Волошинова7.

Военный министр Гучков, санкционировав эти действия до созыва войскового съезда, в телеграмме признавал за Донисполкомом высшую граждан- скую власть в крае1. Волопшнов, со своей стороны, 11 марта призвал население к полному подчинению "законным властям" - Временному правительству в Петрограде и его местному отделению - Донскому Областному исполнительному комитету2.

На Кубани и Черноморье сообщение о свержении царского правительства было воспринято достаточно спокойно. Таких выступлений, какие наблюдались в Петрограде, не произошло3. Известный эсер СВ. Евменьев отмечал позже, что "февральским переворотом началась новая эра на Кубани".

Для Терской же области "первые раскаты Февральской революции явились... громом среди ясного неба"5. В Грозном, как отметил в своем исследовании Ж.Ж. Гакаев, о событиях в столице стало известно 3 марта, во Владикавказе - 4 марта, а вскоре вести разнеслись по всему Тереку6. В области повсюду стали проходить многолюдные собрания, митинги и демонстрации, участники которых выражали глубокое удовлетворение свержением самодержавия.

Началось уничтожение старых органов власти во Владикавказе8. Распахивались двери тюрем, выпускались политические заключенные9. Вооруженных столкновений нигде не наблюдалось.

Революция на фронте сблизила казаков с крестьянской солдатской мас сой1. Белоэмигрантский исследователь Г.П. Янов отметил, что вначале в казачьих частях было некоторое замешательство, а "позже наступило деловито-спокойное настроение"2. После многочисленных размышлений и рассуждений о настоящем и о будущем казаки решили, что им хуже не будет.

По примеру солдат они приступили к созданию в частях комитетов. Но, в отличие от солдатских, где дисциплина резко упала после издания Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов "Приказа № 1" от 1 марта 1917 года3, у них строго соблюдались установленные порядки. Казачьи комитеты в основном занимались хозяйственными и другими второстепенными текущими вопросами. Какой-либо политической нагрузки они не несли, но уже само существование выборных органов и участие казачества в их работе способствовало демократизации фронтозой казачьей массы4.

В сложившейся обстановке обозначилась основная задача государственного строительства - воссоздание по всей стране действенного административного аппарата с опорой на местное самоуправление. Путем создания механизмов местной власти "Временное Правительство должно было решить проблему создания стабильного демократического режима"5. В связи с этим князь Львов сформулировал задачу текущего момента таким образом: "... следует полностью забыть о прежней администрации, любое обращение к ней психологически совершенно невозможно. Администрация ушла, но народ остался. Однако без управления Россия погибнет. Центральному правительству бессмысленно отдавать приказы, если на местах нет властей, способных их выполнить"1.

Итак, ясно осознавая тяжелые последствия радикальной смены всей структуры местной власти, правительственные круги все же остерегались сохранять эту структуру в неприкосновенности. Поэтому Временное правительство немедленно приступило к смене наиболее приверженных старому режиму звеньев власти. В результате губернаторы и вице-губернаторы были устранены от исполнения обязанностей, а управление губерниями со всеми правами губернаторов было передано председателям губернских земских управ. Последних Временное правительство объявило своими губернскими комиссарами. На уездном уровне комиссарами Временного правительства стали председатели уездных земских управ. За первыми и вторыми сохранялись посты в земской структуре.

ИСТОКИ АГРАРНОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ КАЗАКОВ И КРЕСТЬЯН НА ДОНУ

Традиционно большинство обывателей считает казачество однородной сословно-этнической группой. В то же время на протяжении всего XVIII столетия шел процесс трансформации донских старшин в дворянское сословие, который был завершен в начале XIX в. И если на военной службе казаки по-прежнему выступали как единая сила, то в мирной жизни социально-экономическое расслоение привело к острому противостоянию донских старшин и рядовых казаков. Особую остроту со второй половины

XVIII в. приобрел аграрный вопрос, связанный с захватом старшинами войсковых и станичных юртовых земель и переселением на них приписных крестьян. С этого времени начались постоянные конфликты местного казачьего населения с пришлыми (а затем - иногородними) крестьянами, в которых казаки видели источник своего малоземелья. В начале XX в. это стало одной из ключевых причин жестокости гражданской войны в казачьих областях России.

Вплоть до середины XVII в., когда скотоводство, а затем земледелие стали основным источником дохода для донского казачества, земля на территории Войска не имела существенной ценности, и хотя формально она считалась войсковой собственностью, реального контроля над ее распределением и использованием не существовало. Только с середины XVIII в. войсковое правительство стало предпринимать первые попытки прекратить самозахват земли. К этому времени относится основание на Дону первых хуторов, начало крестьянской агроколонизации, а также первое документальное свидетельство о несении донскими крестьянами феодальных повинностей1. Уже к середине XVIII в. на Дону проживало значительное количество малороссиян, которых здесь называли «донскими черкасами». В 1763-1764 гг. была проведена их перепись: из 20 422 выявленных малороссиян мужского пола 8 626 человек примыкали к станицам, а 10 250 -к старшинам. Всех их обложили податью2. После ревизии таких малороссиян стали именовать «приписными» или «податными». Старшины стали рассматривать приписных крестьян как крепостных, хотя последние имели право перехода.

Перепись малороссиян не остановила поток переселенцев на Дон. Ревизия 1782 г. отмечала наличие малороссийских казаков и крестьян, привлеченных слухами о привольной и выгодной жизни на Дону, которых войсковые чиновники под разными предлогами произвольно поселили на общественных войсковых землях, записывая за собой, и называли их крестьянами. Ревизия установила, что на Дону имеется у частных лиц -19123 малороссиян3.

Правительство пыталось предотвратить бегство малороссиян на Дон, но так как большое количество свободных рабочих рук было выгодно в первую очередь донской старшине, все меры не были эффективными. Малороссияне, бежавшие из украинских губерний, заселяли главным образом южные и юго-западные округа земли Войска Донского - Донецкий и Черкасский. Так, из 26 579 крестьян мужского пола, проживавших на территории Дона в 1782 г. (4-я ревизия), более половины осели в Черкасске и округе, а также в Верхнем Донецком начальстве4.

Укрывательство беглых стало весьма распространенным и прибыльным делом для войсковой старшины. Не стеснялись этого незаконного «промысла» и войсковые атаманы. Так, после ареста С. Д. Ефремова в 1772 г. его имущество было описано. Среди прочего атаману принадлежало около 300 крестьян5 и это задолго до закрепощения донских крестьян. Еще около 1750 г. его отец войсковой атаман Данила Ефремов в юрте станицы Семи-

каракорской на р. Сал с разрешения станицы построил прудовую мельницу с обязательством ежегодно вносить в пользу станицы по 10 руб. за пользование юртовой землей. На мельнице работали пришлые малороссияне, которых позже записали за Ефремовыми. В конце XVIII в. в хуторе при мельнице проживало 13 приписных крестьян. В 1785 г. выше Ефремовской построил мельницу (ее назвали Сальской) другой войсковой атаман -

А.И. Иловайский - и поселил там своих приписных крестьян. В конце XVIII в. при мельничном хуторе из 50-ти дворов проживало 169 крестьян6. Несмотря на то, что станичный круг дал разрешение на постройку мельницы, с течением времени казаки стали чувствовать притеснение со стороны приписанных за атаманом крестьян и беспрестанно писали жалобы, которые оставались без должного рассмотрения. Более того, на этой же реке при мельнице майора Ф. Барабанщикова проживало 52 крестьянина7. Хутора принадлежали не только старшинам, и казакам, но и некоторым крестьянам, причем численность крестьян в хуторах, принадлежавших казакам, иногда не уступала старшинским. Так, в поселке Ерофеев-Калитвенский казака Калитвенской станицы В. Ерофеева в 1763 г. проживало 40 душ мужского пола, а в хуторе Дубовник на реке Калитве (позже - крупная слобода Ефремо-Степановская) войскового атамана С. Д. Ефремова - 22 души мужского пола8.

Влиятельная старшина была не прочь увеличить собственные владения не только за счет станиц или путем все развивающейся покупки у великороссийских помещиков, но и за счет более мелких владельцев. В отношении к ним практиковалась не только переманивание, но и настоящий захват. К примеру, в 1768 г. приписные малороссияне, сбежавшие от казака Луганской станицы А. Стехина, пришли на жительство к вдове генерал-майора Краснощекова. Помещица приняла крестьян, так как они в юрте Луганской станицы были слишком стеснены в хлебопашестве, сенокошениях и других угодьях. У Краснощековой малороссияне оставались до 1786 г., и это несмотря на неоднократные жалобы Стехина и предписание Войска возвратить малороссиян законному владельцу. В результате длительных судебных тяжб Стехин вынужден был «уступить» своих малороссиян старшине Краснощеко ву.

Донские старшины безнаказанно отнимали у мелких владельцев не только крестьян, но и целые хутора. Так, 26 мая 1796 г. казаки Филоновской и Березовской станиц жаловались войсковому атаману А.И. Иловайскому, что их урочище Высокая Дубровка захватил подполковник Семен Курна-ков. Сначала он построил мельницу и дал обещание казакам не заводить там никаких строений, «кроме одного мельника», но спустя года четыре поселил при мельнице 6 дворов малороссиян, от которых, тем не менее, казаки «обиды ни в чем не чувствовали». Затем пришло в те хутора множество малороссиян, желающих приписаться за подполковником Курнако-вым. Приказчик размерил им в тех казачьих хуторах места, где они начали строиться, «беспощадно» рубить для этого лес и ставить свои избы, разрушая постройки казаков. С весны 1795 г. до мая 1796 г. они построили 85 изб,

самовольно распахали землю, а в наступивший сенокос посогнали всех казаков с их сенокосом: выехали в количестве «большем ста человек» и покосили всю траву. Казаки пожаловались об этом «насилии» старшине И. Турчанову, но тот отказался вмешиваться, заявив, что запретить малороссиянам косьбу сенокосов не может. Малороссияне накосили сена столько, что зимой излишки продавали в другие хутора. На следующую весну малороссияне снова «с умыслом» распахали хуторские казачьи земли и посеяли свой хлеб, а сенокосами завладели окончательно, забирая всякий пойманный на них скот и отпуская его лишь за большой выкуп. Кроме того они завладели и лесом, сделав его для всех хуторян «заповедным»: не допускали туда никого, а у осмелившихся проникнуть изымали топоры и скотину. Старшина же Турчанинов, вместо того, чтобы принимать меры против такого самоуправства, «из одного подполковнику Кур-накову дружеского уважения», как объясняют казаки, давал к этому только повод, почему обиженные хуторяне и вынуждены были обратиться к самому атаману, прося его о выселении малороссиян Курнакова, а за причиненный убыток скота взыскать с них натурою или деньгами по приложенному реестру. В ответ на эту просьбу войсковое гражданское правительство определением от 26 июня 1796 г. назначило подполковника Н. Астахова и старшину И. Андриянова расследовать все это дело. Однако такого расследования почему-то не последовало, и определением от 18 декабря того же года им снова было предписано учинить новое расследование9. Неизвестно чем оно окончилось, но слобода Семена Курнакова Высокая Дубровка продолжала существовать, а ее население год от года возрастало.

На тех же крестьян Курнакова жаловались и казаки Филоновской станицы, отмечая, что после того, как малороссияне выкосили у них сенокос, они, обиженные, обратились к обидчикам с просьбой отдать им половину, но вместо этого были жестоко избиты и преследуемы до самых домов, где также были «бесчеловечно истерзаны» веревками. И в таком виде были отправлены к старшине Турчанинову, который вдобавок еще и обвинил казаков, а в знак примирения предложил малороссиянам продать казакам «третью копну с покоса по 20 коп. за каждую». Подобные «насилия» крестьяне Курнакова делали не только по отношению к простым казакам, но и в отношении к знатным особам. Например, малороссияне слободы Мачихи чинили аналогичные притеснения майору К. Мелехову. И когда последний не нашел защиты у ближайшего начальника, войскового есаула И. Золотарева, то вынужден был обратиться с жалобой в Бузулуцкое сыскное начальство10 .

Так свободно и независимо чувствовали себя малороссияне, приписавшись за каким-нибудь влиятельным владельцем.

На рубеже ХУ1П-Х1Х вв. на Дону наблюдался особенно большой прилив беглых крестьян из разных губерний, охотно принимавшихся донскими помещиками. Генерал-губернатор Новороссии И.И. Михельсон 9 июля 1800 г. доносил императору Павлу I, что в мае из Бахмутскош уезда ушло в земли Войска Донского целое селение крестьян и что в хуторе полковника Мешкова

произошло побоище с преследовавшими этих крестьян (Позже полковника Мешкова за укрывательство беглых снимут с должности и отправят в отстав^. -И.Р.), а 22 июня от прапорщика Рудченко из его селения на реке Кальмиус бежало на Дон 150 крестьян мужского пола с семьями. Из других поселений крестьяне также намеревались уйти, но, не имея у себя команды, он не мог их задержать, да и из других губерний крестьяне также уходили на Дон. Донося об этом, генерал Михельсон добавляет, что он дважды писал войсковому атаману

B.П. Орлову, чтобы тот принял меры11. В рескрипте войсковому атаману Орлову от 23 июля 1800 г., № 483, император Павел I писал, что побеги в приделы донские не только не прекращаются, но еще и учащаются, поэтому наистрожайше повелел «пресечь сии неустройства». В ответ Орлов вернул беглых Рудченко и заверил, что ни одна душа более не попадет на Дон из беглых: он удвоил разъезды по границе Войска, особенно с Новороссийской губернией.

Одновременно шло расследование дела о приеме донскими помещиками беглых крестьян из разных губерний. 7 марта 1800 г. в Черкасск прибыл генерал-лейтенант К.Ф. Кноринг, а 5 августа - генералы И.И. Репин и

C. А. Кожин, которые и занялись расследованием. Основными подозреваемыми были видные донские помещики отставной генерал от кавалерии Алексей Васильевич Иловайский 1-й и его сын генерал-майор Павел Иловайский, которых для дознания 15 апреля отправили в С.-Петербург. Дело кончилось тем, что, «пораженные висящим над их главами мечом правосудия», донские помещики-чиновники стали стекаться в Черкасск, где «в собрании меяеду собою вину, открывшуюся в приеме и держательстве беглых людей... сознавая общею, единодушно положили принесть... добровольное и чистосердечное рабское признание, во оправдание которого все чиновники Войска Донского всех беглых, какие есть ныне в пределах земли Войска, по команде представить»12. Среди «кающихся» были генералы Мартынов, Иловайский, Ефремов и другие. Императорским рескриптом было указано судить только тех, кто уже арестован за принятие и скрытие беглых, а остальным «следствия не делать». После воцарения Александра I, 27 мая 1801 г., Иловайские благополучно вернулись в Черкасск.

Поселение крестьян на юртовых землях стало таким обычным делом, что этим не пренебрегал и легендарный донской атаман М.И. Платов, за которым по 5-й ревизии значилось 2 687 душ мужского пола13. В 1801 г. он попал под суд за прием и укрывательство беглецов, но после объяснения был признан невиновным и от суда свободным14. Освоение хуторов было как легальным, по решению станичного схода15 ,так и нелегальным, на правах заимки, поэтому большая часть поселенных атаманом крестьян проживала «законно» с разрешения местных властей.

Силовыми мерами массовый характер бегства крестьян на Дон удалось лишь временно приостановить, но общей картины они не изменили. Так, если по 5-й ревизии (1795 г.) число малороссиян и крестьян составляло 58 492 души мужского пола, то по 6-й (1806 г.) и 7-й (1817 г.) - 76 857 и 78 991 соответственно16. При этом расселение крестьян на территории Дона было

неравномерным: около 70 % сосредотачивалось на северо-западе Войска Донского, прежде всего в Донецком и Миусском округах17.

Крестьяне обычно селились небольшими хуторами до 10 дворов. Таких хуторов в Войске Донском в начале XIX в. насчитывалось 228, и они составляли 44,5 % всех крестьянских поселений18. Многолюдные крестьянские слободы располагались в основном в Миусском и Донецком округах, но особенностью донских слобод было то, что они не испытывали потребности в земле, так как их владельцам принадлежали огромные «довольствия»19. Неизвестно количество земли, которой пользовались донские крестьяне в этот период, но, судя по обилию хлеба у них, большим запасам его от прежних лет, надо полагать, что они не были ограничены в пользовании землей, и наступление помещичьего сельского хозяйства выражалось лишь в увеличении того количества труда, которое это хозяйство требовало от крепостных крестьян. Крестьяне держали много скота, от продажи которого, а также от хлебопашества, получали существенные доходы20.

Действительно, в первой половине XIX в. трудностей с обеспеченностью землей у донских крестьян не было. Более того, по сравнению с казачьими наделами, количество земли в помещичьих владениях отличалось на порядок. Большинство донских помещиков на каждую душу своих крестьян имели от 100 до 300, а некоторые - от 500 до 1000 дес.21 В 20-е гг. XIX в. количество земливюртовыхдовольствияхстаницВойска Донского составляло от 8 3/4 до 3 8 дес. на душу, в то время как в помещичьих имениях оно в среднем колебалось от 138 до 290 дес.22 Не вся помещичья земля приходилась на долю крестьянской запашки. Более того, не вся земля вообще обрабатывалась, так как по-прежнему у крупных землевладельцев значительное место в структуре сельскохозяйственного производства занимало скотоводство. Однако количество земли на душу населения в земледельческих районах - Миусском и Донецком начальствах - также свидетельствовало о больших возможностях для развития не только помещичьего хозяйства, но и собственно крестьянского.

Обеспеченность землей донских крестьян существенно колебалась и зависела от целого ряда обстоятельств: месторасположения помещичьего владения и его размеров, товарности помещичьего хозяйства, его специализации и т.д. Так, накануне отмены крепостного права она колебалась от 2,523 до 11 дес., при этом средний крестьянский надел в Миусском округе равнялся 4,5 дес., Донецком - 6,5, Первом Донском и Втором Донском - 8 дес.24 Неограниченные возможности для развития собственно крестьянского хозяйства в дореформенный период подтверждает известный донской историк и помещик А. А. Карасев. В частности он пишет: «В одном имении у меня есть 28 душ крестьян, которые пользуются пространством земли в 12 верст в длину и 7 верст в ширину (Примерно 8 400 дес., то есть по 300 дес. на душу. -И.Р.). Крестьяне этого имения живут в тех местах с начала настоящего столетия, привыкли совершенно к приволью, оказачились, и как же они, не поломавшись, примут взамен своих угодий (После отмены крепостного права в 1861 г. -II. Р.) какие-нибудь 4 дес. надушу»25 ?

С начале XIX в. войсковая администрация стала предпринимать активные меры против незаконно основанных поселений. Так, в 1802 г. Войсковая канцелярия, хотя и оставила войсковые земли на «том самом основании, какое от древности существует», но решила некоторые заведенные прежде на «пустопорожней» войсковой земле хутора и поселки частных людей перенести в такие места, где не могло быть «никому стеснения», а освобожденные земли сделать «казачьими станичными довольствиями»26. При этом «пустопорожние» войсковые земли раздавались из станичных юртов только тем чиновникам и казакам, которые не имели хуторов. Многочисленными указами в 1802 г., 1806 г., 1809 г. и последующие годы ограничивалась аренда земельных наделов, так как «некоторые чиновники войска Донского, испросивши от сей Канцелярии дозволении на заимку ю собственному продовольствию их в разных местах войсковую землю, сами не заселяют оной и запрещают согражданам своим пасти там скот, а другие отдают в довольствие иношродным под пастьбу скота, по-видимому, на каких-либо условиях»27. Эти меры несколько улучшили земельное «довольствие» казаков и ослабили противоречия между местным и пришлым населением. Но ненадолго.

Крестьяне, приходившие на Дон, самостоятельно поселялись на «пустопорожних» войсковых, помещичьих или юртовых землях, занимая их под посевы, сенокосы, что неизбежно приводило к столкновениям с казаками. Недовольство простых казаков, не пользовавшихся правом владеть крепостными людьми, росло и обнаруживалось иногда в довольно резкой форме. Ссоры и драки между крестьянским и казачьим населением доходили иногда до кровавых столкновений. Казаки, постоянные зачинщики этих столкновений, «не могли подавить в себе чувства несправедливости, будучи стеснены в своих коренных угодьях пришлым элементом - крестьянами, имевшими столь сильную опору в своих помещиках, бывших тогда большей частью из людей именитых»28.0 недостатке юртовых «довольствий» свидетельствует тот факт, что в 1818 г. на каждого казака формально приходилось по 82 дес. удобной земли, на самом же деле же многие станицы имели лишь по 6-11 дес. на душу. Такая колоссальная разница была вызвана тем, что донские старшины сосредоточили в своих руках настолько огромные территории, что на каяедую «ревизскую душу» крепостных крестьян, закрепленных за помещиком, ему, помещику, приходилось от 100 до 1000 дес.

Огромные земельные владения старшин привели к широкому распространению арендных и субарендных отношений: землю сдавали в аренду не только сами старшины, но и «пересдавали» иногородние купцы, а иногда и помещичьи крестьяне. Отсутствие вотчинной администрации во многих слободах и поселках, а также хорошая по сравнению с рядовыми казаками обеспеченность землей приводили к тому, что «излишки» земли крестьяне сдавали малоземельным казакам и иногородним. Особенно часто такой аренде подлежали пастбища и луга, так как юртовые довольствия рядовых казаков постоянно сокращались.

В первой четверти XIX в. правом частной собственности на землю владели только потомственные донские дворяне и чиновники войска Дон-

сюш. Служилых и отставных чиновников насчитывалось менее 3 ООО. Владели же они 3 792 448 дес., или 27 % всехудобных и неудобных войсковых земель, не считая земель в войсковых степях, которые чиновники использовали под выпас скота и разведения конных табунов, а также земель, фактически принадлежавших чиновникам внутри отдельных юртов казачьих станиц29.

Однако в помещичьих хозяйствах крестьян не хватало. В.Б. Броневс-кий, посещавший Дон в 20-х годах XIX в., писал, что «некоторые чиновники, захватив тысяч до 40 и более десятин земли, не имеют на них и 500 душ»30. Например, поселок Западельский, принадлежавший графу М.И. Платову, находившийся в пределах юрта станицы Багаевской, занимал 6 277 дес.31, а проживало в нем всего 29 крепостных крестьян32. По свидетельству, относящемуся к 1823 г., «обширнейшие имения на Дону принадлежат детям, потомкам, либо родственникам бывших атаманов, непременных членов, асессоров и даже дьяков войсковой канцелярии, как лиц, неподвижно остававшихся на Дону, прочие же чиновники войска, главное число составляющие и непрестанно служившие вне войска, с полками, - или вовсе крестьян не имеют, или весьма уже мало»33. По подсчетам И.И. Игнатович, в среднем на каждого донского помещика приходилось от 30 до 40 душ, а около 2/3 всех крепостных принадлежало крупным и средним помещикам34.

Огромные земельные пространства, заселенные крестьянами, вызывали зависть казаков. Современник так описывал эту ситуацию: «Представьте себе в середине юрта имение, состоящее из 40 душ крестьян, которое обладало отличнейшими угодьями, занимающими 40 и более квадратных верст, между тем как рядом с этим же имением жили хуторяне-казаки, довольствовавшиеся мизерным лужком и таким же лесом. Если к этой разнице положения прибавите еще мысль, что станичники считали и считают себя господствующим населением, а крестьян пришлым, то пред вами уже несколько оправдается зависть, делавшая казаков зачинщиками многих ссор и даже кровавых столкновений с крестьянами35. Ему вторил известный знаток экономики Дона С.Ф. Номикосов: «Экономическая неправда охватывала казаков, а за нею по пятам шло обеднение народных масс и неимоверное процветание выделившейся в особое сословие войсковой старшины. Живя в скромном домике, добывал свой хлеб с незначительного по тому времени земельного пая, казак, и в то же время дворянство донское, владея 150 тысячами душ крестьян обоего пола, раскинуло свои обширные поместья на привольных степях и устроилось с роскошными барскими затеями, заведя сады, оранжереи, певчих, музыкантов, неимоверное количество собак и лошадей для охоты и все прочие атрибуты... крепостного права»36.

Чтобы ограничить рост помещичьего землевладения за счет станичных юртов, в 1819 г. был образован Комитет по пересмотру положения о Войске Донском (Донской комитет). Одной из его главных задач стало разъединение меяеду собою двух враждующих элементов населения и ограничение громадных «довольствий» поместных чиновников, наделив излишками земли казаков и чиновников, которые не успели приобрести потомственной собственности37. Этот комитет был создан по инициативе

войскового атамана А.К. Денисова, но в его состав император Александр I ввел и генерал-адъютанта А.И. Чернышева, назначенного в начале 1821 г. председателем комитета. Между Чернышевым и поместным дворянством развернулась непримиримая борьба за направление реформ. Донская аристократия всячески стремилась получить потомственные права на захваченные ими общественные земли. Правительство же, в лице Чернышева, исходя из задач на перспективу, считало нужным ослабить экономические и политические позиции крупнейших землевладельцев в Донском войске, повысить экономическое благосостояние казачества и тем самым усилить боеспособность всего Войска38.

Из казачьих станиц в Комитет потоком шли жалобы на притеснения как со стороны помещиков, так и со стороны их крепостных. Казакам приходилось арендовать сенокосные угодья не только у самих землевладельцев - донских помещиков, но и у «помещичьих арендаторов» - иногородних и крестьян. Так, жители станицы Каменской в 1821 г. писали, что «наиболее же стесняется станица помещиками, как-то по правой стороне Донца помещика Белогородцева, состоящим на речке Каменке. В юрте станищ-ном на вовсе место выпросил он в станице для одного скотоводства, а после населил и крестьян... помещики излишность земли отдают на откуп иногородним под попас скота, равным образом и казаки достают у них и крестьян их сенокосные места покупкою»39. Казаки Вешенской станицы хотели расширить свои наделы за счет возврата станичных «довольствий» на речке Яблоновой, Большой и Пономаревке, которые временно были заняты помещиками Иловайскими, Астаховыми и Канковыми. Недовольство казаков вызывало то, что помещики «за удовлетворением себя и людей своих еще отдают иногородним купцам», которые пересдавали угодья казакам по завышенной цене40. О том, какой размах получил захват юрто-вых земель, свидетельствует тот факт, что в 1821 г. по всему Войску Донскому наюртовых землях было поселено 13 762 крестьянина обоего пола, на войсковых - 4 271, на «довольствиях» частных конских табунов -1 55 9 крестьян41 . Эго привело к тому, что многие станицы в первой половине XIX в. имели всего по 18, или даже 11дес. на душу, в то время каку помещиков на ревизскую душу их крестьян приходилось от 100 до 500 и более дес.42

Донской комитет, анализируя процесс захвата войсковой земли, пришла к выводу, что «своевольство и неправосудие достигли высочайшей степени, все зависело от одного произвола местного начальства и от связей лиц, оное составляющих. Потомки атаманов, членов Канцелярии, полковых командиров и теперь обладают важнейшими на Дону имуществами, как по количеству крестьян, так по обширности и выгодам захваченных земель. Число сих изобилующих владельцев в отношении к общему числу донских чиновников весьма малозначащее; главнейшая же часть их или владеет небольшими поселениями, или вовсе таковых не имеет... Войсковое начальство, действовавшее столь произвольно и безотчетно, тщательно старалось скрывать от сведения правительства внутреннее состояние Донского края, и устранять от онаго всякой посторонний взгляд под покровом древних Войсковых распорядков и обычаев»43.

Неспособность императорского правительства и войсковой администрации остановить рост дворянского землевладения за счет казачьих наделов привела к тому, что станичные власти пытались самостоятельно переломить ситуацию. Так, в феврале 1824 г. казаки Калитвенской станицы «на полном станичном сборе единогласно приговорили казаку А. Хорошилову и прочим жителям станицы... в урочищах называемого Белого Колодезя занимать вновь поселением хутора запретить (а нынешние заведенные или построенные приказать с означенного места перевесть немедленно). Дабы станичным табунам в продовольствии притеснения никакого не знали, а в случаях каких-либо в том станице прекословить, о том донести высшему начальству44.

Другим направлением выхода из кризиса стало появление «выселок», причем не только от станиц, но и некоторых хуторов. Так хутор Харьков Каменской станицы первоначально являлся «выселкой» хутора Филиппенкова45.

Однако несмотря на предпринятые станицами меры, они не решили основной задачи - ограничения помещичьего землевладения в пределах юртов.

Примечания

1 Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов-н/Д, 1965. С. 195; РГВИА. Ф. 13. Оп. 107. Св. 105. Л. 884.

2 История Дона и Северного Кавказа. Ростов-н/Д, 2001. С. 214.

3 Лунин Б.В. Очерки истории Подонья-Приазовья. Ростов-н/Д, 1951. С. 140.

4 ГАРО. Ф. 341. О. 1. Д. 179. Л. 1об.

5 Савельев Е.П. Древняя история казачества. М., 2002. С. 435.

6 РГВИА. Ф. 331. Оп. 1. Д. 15. Л. 302-310 об.

7 История Дона и Северного Кавказа. С. 192.

8 Сулин И. Сборник материалов по истории заселения казачьих станиц и хуторов Донецкого округа. Т. 3. Ч. 2 (Новочеркасский музей истории донского казачества (НМИДК). КП-14900. РКФ 2706. С. 102, 289).

9 Марков К.В. Крестьяне на Дону // Сборник Области войска Донского статистического комитета (СОВДСК). Вып. XIII. Новочеркасск, 1915. С.87-89.

10 Там же. С. 89-90.

11 Жиров М.С. К делу о приеме беглых на Дону. // СОВДСК. Вып. XIII. Новочеркасск, 1915. С. 174-175

12 Там же. С. 171-187.

13 Коршиков И.С. Родословная потомственных дворян войска Донского и графского рода Платовых // Ученые записки ДЮИ. 1999. Т. 12. С. 69.

14 Жиров М. С. Гражданский суд над Платовым 1801 г. // СОВДСК. Вып. X. Новочеркасск, 1911. С. 109.

15 Сулин И. Указ. соч. Т.З. Ч. 1 (НМИДК. КП-14900 РКФ 2705. С. 79, 105, 116).

16 ГАРО. Ф. 341. Оп. 1. Д. 179. Л. 3.

17 Лунин Б.В. Указ. соч. С. 174.

18 Земля в судьбах донского казака. Собрание историко-правовых актов 1704-1919 г. Ростов-н/Д, 1998. С. 80-95.

19 Броневский В.Б. История Донского войска. Ч. 2. СПб., 1834. С. 252; РГВИА. Ф. ВУА. Д. 934. Л. 7-16.

20 Игнатович И.И. Крестьянское движение на Дону в 1820 году. М., 1937. С. 87-89.

21 Игнатович И.И. Указ. соч. С. 23; Шулъман Э.А. Земельные отношения в Подонье и Приазовье в первой половине XIX века. Ростов-н/Д, 1991. С. 81.

22 Земля в судьбах донского казака... С. 134-144.

23 ГАРО Ф. 429. Оп. 1. Д. 410. Л. 11.

24 ГАРО Ф. 213. Оп. 1. Д. 288.

25 Карасев А.А. Донские крестьяне. // Труды Области войска Донского Статистического комитета. Вып. I. Новочеркасск, 1867. С. 105.

26 Лишин А.А. Акты, относящиеся к истории войска Донского, собранные генерал-майором А.А. Лишиным. T.III. Новочеркасск, 1894. № 124. С. 223-224.

27 Лишин АЛ. Указ. соч. № 124. С. 219-224; РГВИА Ф. 331. On. 1. Д. 15. Л. 41^1 об., 42об.-43об.

28 Ветчинкин В.Н. Очерк поземельного владения на Дону в связи с развитием межевания // Труды Области войска Донского Статистического комитета. Вып. II. Новочеркасск, 1874. С. 36.

29 Лунин Б.В. Указ. соч. С. 143.

30 Бронееский В.Б. Указ. соч. С. 252.

31 Игнатович И.И. Указ. соч. С. 27.

32 Дон и степное Предкавказье, XVIII - первая половина XIX века: заселение и хозяйство. Ростов-н/Д., 1977. С. 37.

33 Сборник Русского исторического общества. Т. 121. СПб., 1906. С. 397.

34 Игнатович И.И. Указ. соч. С. 24.

35 Карасев А.А. Указ. соч. С. 83.

36 Номикосов С.Ф. Статистическое описание Области Войска Донского. Новочеркасск, 1884. С. 39.

37 РГВИА. Ф. 14257. On. 1. Д. 23. Л. 6.

38 Земля в судьбах донского казака... С. 36.

39 РГВИА Ф. 331. On. 1. Д. 15. Л. 345, 350.

40 Там же. Л. 183-185.

41 РГВИА Ф. ВУА. Д. 18714. Л. 1; Коршиков Н.С. Общественно-политическое движение в Области войска Донского, конец XVIII-первая половина XIX вв. Дисс.... канд. ист. наук. Ростов-н/Д, 1987. С. 48.

42 РГВИА Ф. ВУА. Д. 934. Л. 7-16; Земля в судьбах донского казака... С. 134-144.

43 ОПИ ГИМ. Ф. 230. On. I. Д. 5. Л. 2-3.

44 Сукин И. Указ. соч. Т. 3. Ч. 1 (НМИДК. КП-14900. РКФ 2705. С. 79).